35 лет мира, бывшего на лезвии ножа — Ион Хадыркэ вспоминает о «походе волонтёров» на Гагаузию

В эксклюзивном интервью Михаилу Сиркели в программе “Цена Свободы” Ион Хадыркэ, бывший первый вице-председатель Парламента Молдовы и один из основателей Народного фронта, рассказал о своей роли в драматических событиях осени 1990 года, когда Молдова оказалась на грани кровопролития из-за так называемой «гагаузской проблемы». Его воспоминания проливают свет на сложный клубок внешних влияний и внутренних противоречий, которые продолжают формировать судьбу региона и всей страны по сей день. 

Начало автономии и кризис 1990 года

Ровно 35 лет назад — 19 августа 1990 года — прошел 1-й Съезд гагаузских депутатов всех уровней. На съезде приняли «Декларацию о свободе и независимости гагаузского народа от Республики Молдова» и объявили о создании Гагаузской Республики в составе СССР. Как накануне, так и после съезда отношения Кишинева и Комрата оставались напряженными. Пик конфликта произошел осенью 1990 года, во время так называемого «похода волонтеров» на Гагаузию. Острое противостояние Кишинева и Комрата едва не закончилось гражданской войной. 

Имя Иона Хадыркэ часто упоминается в связи с процессом создания Гагаузской автономии в 1994 году. Однако сам Хадыркэ подчеркивает, что не считает себя «архитектором» закона об особом правовом статусе автономии, принятого в декабре 1994 года, но, будучи вовлеченным в процесс становления автономии, “всегда поддерживал мирное урегулирование конфликта”. 

Непосредственное участие Иона Хадыркэ относится к событиям осени 1990 года, когда он, будучи первым вице-председателем Парламента (и уже не лидером Народного фронта), возглавлял парламентскую комиссию по переговорам с представителями местных властей Комрата и Чадыр-Лунги.

В августе 1990 года в Комрате состоялся съезд депутатов, решения которого были аннулированы. Непосредственной целью миссии Хадыркэ было остановить проведение так называемых выборов органов власти в Гагаузии, запланированных на октябрь 1990 года. 

Хадыркэ вспоминает, что практически все время проводил в Комрате, чтобы договориться с лидерами гагаузского движения, в том числе Степаном Топалом (которого потом избрали первым президентом Гагаузской республики) о мирном урегулировании конфликта, но те каждый раз консультировались с кураторами из Тирасполя и каждый раз все начиналось заново. Прийти к компромиссу было практически невозможно. 

— Весь тот месяц, октябрь, я, как представитель и руководитель этой комиссии, в основном провёл между Комратом, Чимишлией и так далее. Параллельно в парламенте всё чаще звучали голоса, которые требовали жёстких действий. Действий энергичных, решительных, чтобы остановить… То есть всех, кто подстрекал к таким действиям, нужно было привлекать к ответственности. Речь шла, по сути, о развале, о сепарации и разделении страны. Всё это направлялось, в первую очередь, через Тирасполь.

На грани кровопролития: осенний кризис 1990 года

Ситуация была крайне напряженной. По словам Хадыркэ, все действия в Комрате координировались через Тирасполь и происходили при участии дивизии Одесского военного округа, дислоцированной в Болграде. У Хадыркэ сохранился журнал руководителя той операции: 

– Так вот, в этих материалах указано, сколько машин, сколько офицеров распределено и где. Указано, что нужно подготовить две группы. Что еще интересней, тут приводится информация и личности, которые ею обменивались. Например, некто под псевдонимом “Ребенок” пишет Александру Яковлеву (входил в ближайшее окружение Горбачева и был одним и архитекторов “перестройки” — прим. nokta) о подготовке двух групп. Яковлев, в свою очередь, был связующим звеном между Комратом и Тирасполем. 

Руководитель этой операции из Кремля был генерал-майор Иван Морозов, (он был депутатом от Молдовы в Верховном Совете СССР, а с декабря 1986 по январь 1992 года — командующим войсками Одесского военного округа — прим. nokta). В этих же записях есть вся информация про руководителей операции со стороны Кишинева, их переговоры и штаб в Чимишлии. 

 И это очень показательно. Наши силы практически не имели возможностей оказать сопоставимое сопротивление.  [В Кишиневе ] пригласили каких-то энтузиастов, которые собрались, сели в машины, поехали в сторону Чимишлии, сформировали там батальон. Всё это было на уровне импровизаций.

Речь идет о марше волонтёров из Кишинева: Из Кишинева выдвинулись группы добровольцев. Хадыркэ лично взял одного из лидеров волонтёров, чье имя не стал называть, с собой в Комрат, чтобы показать ему реальную ситуацию. Он продемонстрировал пулеметные установки, огневые заграждения и железнодорожные составы с топливом, подготовленные на въезде в Комрат и у реки Ялпуг. Этот шаг убедил лидера волонтёров отказаться от дальнейших действий, и они отступили.

Эшелон из Тирасполя: За пару дней перед запланированными гагаузами выборами, 26–27 октября, из Тирасполя двинулся эшелон автобусов с вооруженными людьми, чтобы “оказать помощь гагаузам”. В том же журнале была прописана возможная тактика действий: «Вперёд выпускать мирных и трезвых людей с флагами, за ними пустить пьяных молодчиков. Затем пустить милицию, якобы для наведения порядка, чтобы овладеть территорией. И разогнать всех. <…> Двигаться на машинах только по проселочным дорогам, ориентируясь на свет в селах, чтобы не привлекать внимания», — говорится в документе.

Председатель Парламента Александр Мошану и Ион Хадыркэ отправились, чтобы остановить автобусы из Тирасполя. Мошану попытался убедить их развернуться и уехать, но чуть не был избит. 

— Когда мы где-то под Чимишлией их догнали, Мошану настоял на том, чтобы остановить машину. У него была «Волга», ещё старого типа, и он хотел поставить её поперек и перекрыть дорогу эшелону. Я ему сказал: «Господин Мошану, вы очень рискуете, не надо. Я пойду сам, я их знаю, у меня были с ними контакты, я попробую убедить их вернуться». Но он, проявив, честно говоря, безрассудную смелость, всё равно вышел.

Он подошёл прямо к первому автобусу, зашёл внутрь и начал говорить, пытался объяснить: «Люди добрые, это дело бессмысленное, у вас нет к этому никакого отношения, возвращайтесь назад», — что-то в таком духе. Но толпа была взбудоражена: кого-то там недавно избили, люди были злы. Они сразу ринулись на него. Многие даже не поняли — неужели это сам председатель парламента?!

Водитель мой успел вытащить его из автобуса, мы оттащили назад. Но те, кто были в автобусе, несколько человек, выпрыгнули и начали стрелять поверх нашей машины и пытались столкнуть её в кювет.

А тот депутат из Москвы сказал только одну фразу: «Дикари», — вспоминает Хадыркэ.  

Хадыркэ отмечает, что именно его личное вмешательство и знание тактики помогли удержать ситуацию под контролем и предотвратить кровопролитие, что является для него большой честью. При этом и его самого задерживали и не выпускали на протяжении нескольких часов из здания нынешнего Исполкома. 

Рука Москвы: внешнее вмешательство и его последствия

Ион Хадыркэ убежден, что «гагаузская проблема» была проектом, созданным Москвой для того, чтобы остановить Молдову на пути к независимости и суверенитету. По его мнению, все действия гагаузов были «дирижированы» через Тирасполь. Он назвал имена причастных к конфликту.

Лукьянов как «архитектор сепаратизма»: Председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов стал одним из «архитекторов» и главным промоутером сепаратизма. Документ, найденный на его столе, подтверждал связь с лидерами из Тирасполя и оказание им помощи.

Горбачев и Яковлев: Михаил Горбачёв через Александра Яковлева (свою «правую руку») поручил Хадыркэ поддерживать диалог для мирного разрешения ситуации. Однако лидеры Комрата, такие как Топал, часто переговаривались с московскими представителями из Болграда, а затем меняли свои решения, что сводило на нет достигнутые договоренности. Вмешательство Москвы было «очень сильным и решающим».

В Болграде, по словам Хадыркэ, располагались советские войска по командованием генерал-майора Ивана Морозова, который курировал гагаузско-кишиневский конфликт со стороны Кремля. Именно оттуда в Тирасполь и Комрат поступали распоряжения и инструкции, как себя вести в конфликте. 

Вот что Хадыркэ вспоминает об этом эпизоде, цитируя мемуары первого президента Молдовы Мирчи Снегура: «А тем временем Снегур вёл переговоры с Топалом, с Яковлевым. Цель была одна — остановить всё это. Да, именно остановить. В какой-то момент, в этот же период, господин Снегур (и этим, собственно, объясняется многое) и Москва тоже интуитивно понимала, что ситуация может выйти из-под контроля.

Так вот, во время переговоров и Степан Топал, который был номером один в иерархии у гагаузов, и Ион Хадыркэ были связаны по телефону Александром Яковлевым, который был правой рукой Горбачёва. Член Президентского совета по поручению Горбачёва просил отслеживать процессы в Молдове».

— Действительно, он связался и со мной, сказал мне лично — сохранять возможность диалога. Это и была моя миссия — поддерживать диалог, чтобы найти решение, пусть даже самое осторожное и сдержанное.

И тут была ещё одна проблема с Топалом. Он говорил одно, но потом ехал в Болград и возвращался уже с другими указаниями. Это была двойственность власти — и в Москве тоже. Чтобы вы поняли, ситуация была чрезвычайно сложной.”

Последствия и текущая ситуация: «Дежавю»

Спустя 35 года после описываемых событий Ион Хадыркэ выражает сожаление, что Гагаузская автономия по-прежнему «используется Российской Федерацией против суверенитета и независимости Молдовы». Он считает, что мирные, демократические реформы и диалог не удались из-за московского вмешательства.

Нынешняя ситуация в Молдове описывается как «дежавю». Происходит «сценарий культивирования шантажа» в отношении центральных властей Кишинева через референдумы и манипуляции. Кишинев в настоящее время придерживается тактики меньшей жесткости: несмотря на неконституционность референдумов в Гагаузии 2014 года, он не отправляет туда полицию или волонтёров.

Румынская журналистка Сабина Фати, изучавшая на протяжении  трех лет стратегические интересы России в регионе Черного моря и устья Дуная и на которую ссылается Хадыркэ, отмечает, что Гагаузия избежала кровавого конфликта, потому что ставки были ниже, у региона не было границ с Россией или важного стратегического положения. В результате, по ее мнению, Россия получила инструмент для дестабилизации Молдовы, а Кишинев – «тектоническую плиту», которая в любой момент может вызвать «землетрясение».

Ион Хадыркэ призывает гагаузов осознать, что у них нет альтернативы, кроме мирного и европейского пути, который не отрицает, а утверждает их идентичность. Он призывает их «объявить автономию и от Москвы», не поддаваясь спекуляциям: 

– Мне очень жаль, но тут не идёт речь о чём-то хорошем. Нет, Комрат не является автором и исполнителем этих идей. К сожалению, он — инструмент Москвы. И это моя большая боль, в каком-то смысле. Мне очень тяжело признать этот факт.

Мой призыв — пробудитесь, люди добрые! Даже если вы автономны, тогда будьте автономны и по отношению к Москве, и по отношению ко всем остальным. И хватит играть со всеми этими спекулятивными вещами.

28 сентября — это важная дата, потому что именно тогда должен быть закреплён курс, определённый на прошлогоднем референдуме, и придана этому процессу необратимость.

Что это принесёт для Гагаузии? Это принесёт дороги, это принесёт инфраструктуру, это принесёт бизнес, это принесёт благосостояние, это принесёт открытость и отношения со всеми соседями.

Хадыркэ подчеркивает, что его участие в событиях 1990 года было миссией по поддержанию диалога и поиску мирного решения. Он призывает граждан осознать, что выбор стоит между насилием/войной и миром, и что путь к Европе принесет благосостояние, инфраструктуру и мирные отношения.

nokta