Главная — Лонгриды — «Я люблю тебя таким, какой ты…

«Я люблю тебя таким, какой ты есть» — история о том, как отец и мать молодого гея стали его самыми преданными союзниками

nokta 11 апреля

Фото: Центр GDM

Продолжаем цикл материалов о родителях, которые стали опорой своим ЛГБТИ+ детям, и о том, что поддерживает их самих.

«Мама, где моя майка?»
«Мама, где мой рюкзак?»
«Мама, ты видела ключи от дома?»
«Мама, где мои чистые штаны?»
«Папа, где мама?»

Вы, конечно, знакомы с этим сценарием. В нашей все еще глубоко патриархальной стране отцы по-прежнему больше видятся с детьми на выходных. Со многими из них разговоры поверхностные: об уроках, оценках, дисциплине, как надо слушать маму. Матери, напротив, кажется, первые, к кому дети обращаются, чтобы узнать местоположение носков, сказать, что их беспокоит, с кем у них проблемы и кого они любят. Нас никогда не удивляют мамы на родительских собраниях, на линейках, в поликлиниках. Я, конечно, не удивилась, когда видела только мам в группе поддержки родителей ЛГБТИ+ детей, которую ежемесячно организовывает Центр информации «GENDERDOC-M» (Центр GDM). Меня по-настоящему удивило, когда вошел В., отец подростка-гея. История их семьи, скромно рассказанная, на самом деле является исключительным случаем, когда отец и сын стали ближе после выхода из «шкафа», и подросток нашел в своих родителях самых преданных союзников.

«Ты мой ребенок, и я люблю тебя таким, какой ты есть»

У В. и его жены О. трое детей. Эта пара регулярно посещает группу поддержки вместе, уже два года. Они пришли в Центр GDM почти сразу после того, как их старший сын А., которому сейчас 17 лет, сделал каминг-аут.

«В его день рождения я застала его плачущим в его комнате. Обычно он обращался ко мне за советом, и я была внимательна к его эмоциям, поэтому, когда увидела его в таком состоянии, поняла, что с ним что-то не так», — рассказывает О.

Мать начала задавать ему вопросы: «Тебя бросила девушка?», «Есть проблемы с друзьями?», «Что-то случилось, и тебе стыдно рассказать?»

«Он плакал, а я сидела рядом с ним и ждала. И в какой-то момент он сказал мне фразу: „У вас в семье такая боль, а вы празднуете“. Я не поняла, начала сама плакать и обняла его. И тогда он сказал мне: „Мам, я гей“», — вспоминает мать мальчика.

«И что? Что это меняет? Ты мой ребенок, и я люблю тебя таким, какой ты есть, будь ты и не знаю кем». Вот какой был ее ответ.

«Он начал еще сильнее плакать и сказал мне: „Я был готов уйти из дома, если бы вы меня не приняли“. Я говорила ему, чтобы ему и в голову не приходило, что мы любим его таким, какой он есть», — говорит О.

Она не осудила его, не отвергла, не обвинила и не читала ему мораль. Вместо этого она испытала огромное чувство вины перед собой и боязнь за будущее А.

«Тогда меня охватил огромный страх, я только что узнала о смерти Фелис (прим. — трансгендерной девочки, которая покончила жизнь самоубийством после тяжелого издевательства в школе). Мне было стыдно, что я, как мать, имея такую близкую связь с сыном, не заметила (прим. — что он гей). Я только догадывалась, но не углублялась в свои предчувствия. Эта мысль тяготила меня и проходила, я забывала. Я, как мать, не видела, что мой ребенок страдает один… Я чувствовала огромную вину за то, что не заметила это раньше, что он прошел через эти чувства один, а я не была рядом. Это вынудило его быстро повзрослеть, слишком рано он стал взрослым. Я даже не представляю, как ему было больно!», — рассказывает О. с сожалением.

«В любом случае, он остается моим сыном»

«С папой я разберусь сама. Твой отец любит тебя точно так же, как и я», — пообещала О. своему сыну после эмоциональной беседы между ними двоими. Мальчик, убежденный, что отец его отвергнет, не решался ничего сказать из страха неподходящей реакции. Но этого не произошло.

«Она меня застала врасплох, — улыбается В. — Может быть, она подумала, что, если быстро мне преподнести эту информацию, я не буду плохо реагировать. Я сразу даже не понял, что происходит. Думал, что это сон, что сейчас проснусь, и все будет в порядке. Потом увидел, что жена плачет, и все стало серьезно», — рассказывает мужчина.

«Я поговорил с сыном и сказал ему, что я не волк, и волчьей шерсти у меня нет. Он очень боялся меня, что я не приму его. Но в любом случае, он мой сын! Будь он синий или зеленый, мой сын остается моим!» — по-простому объясняет В.

Мужчина говорит, что еще какое-то время после того, как он узнал новость, он находился в своеобразном трансе. «Я не мог принять это, думал, что может быть, это пройдет, что-то изменится, что это просто период такой. Может быть, мальчик что-то себе придумал», — признается В.

«Это не так страшно, как я думал»

Еще до того, как рассказать В., О. начала искать помощь для своей семьи. Практически сразу после того, как ребенок сообщил ей новость, женщина начала изучать информацию в интернете.

«Я наткнулась на GDM и прочитала всё, что они публиковали на своем сайте. Увидела номер телефона Натальи (прим. — Наталья Озтюрк, координатор группы поддержки для родителей детей ЛГБТИ+). Я очень благодарна Наталье, думаю, я ревела по телефону минут 40, говорила, что виновата, что не знаю, что делать дальше, как помочь ему, как помочь себе. Когда я сказала сыну, что мы пойдем к психологу в GDM, он сказал нам, что сам уже год ходит туда. Так началось наше путешествие в сообщество родителей детей ЛГБТИ+», — признается О.

В. не был в восторге от перспективы открыть свою душу перед незнакомыми людьми, но жена уговорила его пойти в GDM всего через неделю после каминг-аута сына. Сначала мужчина совсем не хотел идти. Затем он согласился пойти только один раз. Этот «один раз» превратился в регулярные посещения, которые продолжаются второй год.

«Когда мы приехали в GDM и познакомились там с людьми, в первый день у меня была каша в голове. Я и понял, и не понял ничего. Я тоже плакал, хоть и мужчина, плакал крокодильими слезами. Но после этого я вошел в ритм и медленно начал принимать реальность, — объясняет мне В. — Я увидел, как там люди ведут себя, как принимают решения, что это не так страшно, как я думал».

«В группе я поняла, что есть и другие родители детей ЛГБТ, что мы не одиноки. Я видела, что есть родители, у которых есть взрослые гомосексуальные дети, и на их примере видела, что может быть и хорошо. Я получила поддержку от родителей, понимание, туда ты идешь без страха. Там можно сказать что угодно, ты чувствуешь себя поддержанным и учишься чему-то новому», — говорит О.

От «это их проблема» к союзникам

В мае 2023 года опрос, проведенный в Кишиневе, показал, что половина опрошенных (49%) нейтрально относятся к людям ЛГБТИ+. О. и В., как и многие другие молдаване, были частью этого процента. «Они есть, и это их проблемы. Зачем мне что-то делать? Но и унижать их или быть агрессивной к ним я не была. Это их жизнь», — так О. резюмировала свое отношение к людям гомосексуальной ориентации в прошлом, пока не узнала, что ее сын — гей.

Ее сын полностью изменил эту перспективу. Вместо того чтобы отвернуться, родители стали самыми главными союзниками для своего сына.

«При любом плохом слове о них (прим. — о людях ЛГБТИ+), я первый, кто идет в атаку. На работе, с многими людьми, с которыми я был другом, я больше не общаюсь. То есть они не знают, что мой сын — гей, возможно, они догадываются, но мне никто ничего не сказал. Но я уже отношусь к этому по-другому, я уже первый, кто за этих людей стоит горой, даю людям (гомофобам) примеры или задаю вопросы. Большинство не могут ответить на эти вопросы, уходят от ответа, меняют тему», — рассказывает В.

Поскольку он единственный отец гомосексуального ребенка, с которым я разговаривала до сих пор, я с любопытством спросила его, почему некоторые отцы могут так болезненно реагировать на другую сексуальную ориентацию своих сыновей.

«Возможно, отцы ожидают от своих сыновей чего-то другого. Возможно, они думают, что их сыновья больше не продолжат их род, они не будут наследниками, и так далее. И затем есть убеждение, в основном среди мужчин, что это стыдно, что скажут другие, что отец — мужчина, а сын унижает его перед миром. У меня не было такой позиции. Скорее, я чувствовал, что я был виноват, что сделал или не сделал что-то, или сделал что-то неправильно. Был период, когда я работал за границей, приезжал редко, и жена сначала думала, что это ее вина, потому что она проводила много времени с мальчиком, и он стал таким. Но теперь я уже не так думаю. Теперь я чувствую себя нормально», — объясняет В.

Отношения между В. и его сыном изменились в лучшую сторону. Если раньше они говорили о поверхностных вещах, теперь молодой человек обращается к своему отцу чаще за советом. Супруги утверждают, что их семейные отношения не пострадали от новой динамики их семьи. Они чувствуют себя командой, теперь — даже больше, защищая секрет своего сына.

«Мы всё ещё никому не говорим. Парень занимается активизмом, он очень вовлечён в различные организации и учреждения, мы не хотим ему навредить. Он просил нас никому не рассказывать, потому что не знает, как отреагирует его окружение. Мы не рассказали этого даже средней дочери. Он решит сам, и если захочет — скажет», — говорит О.

Сейчас А. все ещё в школе. Он активно выступает за изменения в образовании, и его родители поддерживают его на этом пути. Супруги хотели бы большей толерантности в школах, а также уроков сексуального просвещения, чтобы сформировать новое поколение, менее гомофобное.

«Дети становятся будущими родителями и, если будут информированы и готовы, они не пройдут через те же трудности, что и сегодняшние родители. Будет меньше стереотипов и предубеждений, меньше дискриминации. Большинство людей нашего возраста ещё мало знают о разнообразии. Они имеют какую-то злобу или не читают правильную информацию и повторяют стереотипы», — считает В.

Семья не планирует эмигрировать. «Наш сын очень патриотичен, он не хочет уезжать. Я вижу, что есть ЛГБТИ-люди, которые не эмигрируют, чувствуют себя хорошо в своей стране, и я тоже верю, что и здесь может быть хорошо», — говорит женщина.

О. и В. призывают родителей детей с гомосексуальной ориентацией «любить их независимо от всего», уделить себе время на терапию и на осознание этой новости.

«Слушайте и услышьте своего ребёнка. И если будете его любить, услышите его на самом деле — всё будет хорошо. Вы дали ему жизнь, и, если вы её дали, не нужно её разрушать. Будьте рядом с ним чаще, чтобы ребёнок чувствовал, что у него есть родители, что у него есть люди, которые любят его независимо от его ориентации», — утверждает В.

А О. добавляет: «Мы не хотим другого мальчика. Он молодец».

Вместо P. S.

12-13 апреля Центр GDM организует «Felis Conference», международную конференцию родителей детей ЛГБТИ+. На ней соберутся родители, эксперты в области образования и психологии, активисты и представители власти, чтобы обсудить вызовы, с которыми сталкиваются родители детей ЛГБТИ+ в современном обществе.

Цель конференции — содействовать обмену опытом и продвигать стратегии, способствующие созданию поддерживающей среды для ЛГБТИ+ людей и их семей.

«Felis Conference» — это абсолютная новинка не только для Республики Молдова, но и для всего региона. Конференция была названа в память о Фелис, трансгендерной девушке, которая покончила с собой из-за серьезного издевательства в школе в 2022 году.

Felicia NEDZELSCHI