«Я вырос и успел поработать в Советском Союзе» — история проевропейца в Комрате

Дмитрию Манолу 55 лет, в бывшем он — ветеринар, руководитель регионального отделения Moldtelecom и кандидат в башканы Гагаузии, а сейчас занимается животноводством. О тонкостях своего бизнеса, проевропейских взглядах, за которые был неоднократно уволен с работы, а однажды чуть не погиб — читайте в его истории.

«Зачем мне нужен тот главный врач, лучше этого пацана сделаю»

Дмитрий Манол родился и вырос в Комрате, в крестьянской семье.

— Я очень сильно любил животных, поэтому первое образование у меня — Кармановский зооветеринарный техникум (в Приднестровье). В советское время он по уровню выпуска студентов, по уровню знаний второе место всегда занимал. Ну, понятно, что Россия не давала, чтобы первое место заняла Молдова, но это очень высокий уровень был. Потом проработал ветврачом, ветфельдшером год. Потом — село Дезгинжа, колхоз «Родина». Три недели был ветфельдшером, потом председатель оценил мои способности и назначил главным ветврачом колхоза.

Тогда корова не могла отелиться, и там было трое ветеринаров, и они говорят: «Всё, на бойню». А я им сперва подсказывал, говорю: «Сделайте укол, чтобы она успокоилась, расслабилась, и тогда можно выправить теленка». Они — нет. Я говорю: «Забить её можно и через полчаса. Дайте мне полчаса, я пойду возьму укол из аптеки, сделаю, если не получится — тогда везите». Я выправил телёнка и [достал]. И это дошло до председателя.

А до этого, когда я пришёл, очень большой падёж был телят. Ну ферма, колхоз, ко всему нужен подход и контроль. Надо, чтобы человек, который работает, вовлёкся. Не из-под палки, как [было принято] в советское время — так оно не работает. А если он вовлёкся в дело, будто это его собственное, тогда и работа идёт. И вот у меня получилось сделать так, что и телятницы поменяли отношение к этим телятам, и я по-другому начал лечить, — и они перестали гибнуть. Перестали гибнуть — перестали ругать председателя. Когда перестали ругать председателя, председатель говорит: «Зачем мне нужен тот главный врач, лучше этого пацана сделаю». Мне тогда было 22 года.

После этого я прожил в Украине полтора года, тоже там работал главным ветврачом колхоза. Вернулся назад в Молдову из-за детей больше, чтобы они выросли тут и получили образование.

Из ветеринара — в инженеры

К 1996 г. Дмитрий оставил позади ветеринарную практику и устроился монтером в комратский Moldtelecom — можно сказать, по знакомству и из нужды.

— Работы не было, уже развалились все колхозы, ветеринаров было много, кто уехал на заработки, кто как. А мне повезло устроиться монтером, потому что мне инженерия близка, легко давалась математика и физика со школы. Вот все, что связано с языками, для меня очень тяжело, а в математике формулы помню со школы по сей день.

Вот в 96-м я устроился монтером, а в 2003-м поступил в политех на факультет оптоэлектронных систем. В 2009 году окончил, защитил диплом на «10» и через год по конкурсу стал начальником участка, цеха и проработал до 2019 г. Потом, когда демократы ушли и у власти стали социалисты, они меня 31 декабря 2019 года, прямо перед Новым годом, уволили.

Как считает Дмитрий, уволили его по надуманным причинам. Одна из них — потому что он якобы пользовался на выходных служебным транспортом в личных целях, хотя Дмитрий уверяет, что график у работников был плавающий, и это они использовали машину для рабочих выездов.

— У меня было решение, чтобы машину оставлять дома. И они взяли субботы, воскресенья за два месяца последних, сняли все путевые листы. Я знал, к чему идёт, и пока работал, снял копии путевых листов, наряды, что это были мои подчинённые, и предоставил суду. Суд это не принял во внимание, что это не я выезжал, что это выезжали мои подчиненные по исполнению служебных обязанностей.

После увольнения я подал в суд, и написал даже в Европейский суд по правам человека. И отклонили, даже не пустили туда заявление.

Настоящей причиной увольнения Дмитрий называет свои политические высказывания и проевропейские взгляды. В 2019 г. он баллотировался в башканы Гагаузии от Демпартии, где во время дебатов на общественном телевидении GRT также имел возможность их озвучить.

— Демократы ушли, власть стала пророссийская. А я всё это на телевидении высказал. И просто два абсолютно незаконных приказа — и уволили меня.

«Я для них был как заноза»

В 2022-м, когда к власти пришли PAS и Майя Санду, Дмитрия Манола восстановили в должности. Однако, как он рассказывает, несмотря на то, что политический курс страны изменился, взгляды внутри компании не поменялись. Дмитрий чувствовал, что находится в абсолютно враждебной его взглядам среде, было много споров про политику, которые после начала войны в Украине только ужесточились.

— Я когда ездил в Кишинев, они мне доказывали, что у Путина другого выбора не было. Когда ты находишься в такой среде, они смотрят, как от тебя избавиться, потому что вот они собрались 10 человек, и из-за тебя даже поговорить спокойно не могут. Я имею в виду, даже не здесь в Комрате, а в кишиневских вышестоящих кругах. Они по-другому видят то, что происходит в Украине, и я для них был как заноза.

Весной 2024 г. Дмитрия снова уволили — в этот раз, по его словам, за ложные обвинения в домогательстве.

— Я вообще не понимал, в чем дело. Меня вызвали, я пришел, и когда они мне такое сказали… знаете, мне уже не 20 и не 30 лет, мне [стало нехорошо], пересохло во рту. Я попросил воды, они мне не давали. Я думаю, если я сейчас не подпишу это заявление, инсульт или инфаркт — и все закончилось. И зачем это надо? Я просто подписал и вышел оттуда. Они начали угрожать, и просто, знаете, сыграл момент неожиданности.

Оказалось, кляузу на меня написала глава другого отделения, она сама была кандидатом в примары от Шора в Чимишлийском районе. И вот они ее подговорили, видимо, — правда, и ее на следующий день уволили. И она звонит мне, говорит: «Дмитрий Петрович, вы знаете, меня тоже сняли». И начала мне жаловаться, рассказывать. Я говорю: «Оставь меня в покое, что ты теперь от меня хочешь?»

На следующий день написал заявление об отзыве заявления об увольнении — согласно трудовому кодексу, любой человек имеет право на это в течение восьми дней. Я записал на телефон разговор с ней, выслал и в Moldtelecom, и в PAS, но бессмысленно. Я боролся, но нет справедливости.

«Это коррупция на миллионы леев»

Однако политические взгляды, как считает Дмитрий, были в этот раз далеко не главной причиной увольнения.

— Старая система связи держалась вся на меди, медь является проводником электрического тока. А сейчас вся система связи идет оптическая. Стекловолокно – это стекло, оно не проводит электрический ток. В Комрате 10 лет назад, когда StarNet и Orange протянули сеть интернет, они протянули по электрическим опорам. Почему? Потому что электрический ток не влияет на пластмассу и на стекло. А Moldtelecom ещё 50 или 40 лет назад, когда тянули провода, тянули на отдельных опорах, потому что это медь. Потому что электрические провода могут упасть, убить человека, ещё что-то, плюс электромагнитные влияния. То есть делали это в целях безопасности.

Так вот, когда начали в селах менять сеть медную на оптическую, «умные» ребята из Moldtelecom, которые получают хорошие откаты, начали лепить дополнительные столбы параллельно электрическим опорам, хотя можно было провести прямо через эти опоры. А один столб стоит три тысячи лей, установка, наверное, ещё больше. И я возмущался, как нормальный человек: зачем эта куча затрат? Поднимите лучше зарплату людям, сделайте другие вещи.

Особенно в одном селе в Чимишлийском районе было, что в стеснённых условиях в 50 сантиметрах друг от друга параллельно идут два ряда столбов. Я говорю: наклонится электрический, испортит оптическую сеть Moldtelecom. Наклонится наш — испортит электрические провода. Зачем? Нужно тянуть по электрическим опорам. Легче арендовать, 30 лет по чуть-чуть платить, чем сразу взять кредит и большие деньги вбухнуть в то село, 200 опор поставить.

Эти опоры являются элементом коррупции на миллионы, возможно, миллиарды леев в Молдове. Они спорили-спорили со мной, но потом, когда уволили, я понял, что они начали с этим бороться. Дошло, понимаете? Но меня-то уволили.

«Воровство было сплошное везде»

Увольнение в предпенсионном возрасте, после которого сложно было перестроиться, — не единственная проблема, которую навлекло на Дмитрия его мировоззрение.

— Я вырос в Советском Союзе, я успел поработать в Советском Союзе. Для меня Советский Союз — это сплошной дефицит на всё, начиная от хлеба. За хлебом стояли в очереди, за молоком. Вот здесь, на площади в Комрате, где был молочный. Так если ты пацан, тебе до 10 лет и с трёхлитровой банкой, выгоняли из очереди, — всё равно, мол, разобьёшь банку. И молоко не давали. А за хлебом стояли 3-4 часа. Воровство было сплошное везде.

Вот мы 10-20 лет назад удивлялись, когда в Европу начали наши ходить: у них на улице стоят машины, и никто ничего не ворует. В советское время гараж был закрыт на замок, заходили в гараж, снимали с жигулей скаты вместе с дисками, ставили на четыре котельца и воровали. Воровали всё подряд, начиная от кур, лошадей, овец — всё. Считали, что по 8 часов на работе. Но была еще и работа дома, вечером в поле. Если дома бы не держали овец, поросят, так были бы голодные.

Мне одна из сестер говорит: «Ты еще тогда, когда развалился Советский Союз, покойному отцу говорил, что вот увидишь, как мы заживем. И что, зажили?» Я говорю: «Ну не зажили, потому что это так быстро не делается». У нас управленцы кто были? Всё равно из Советского Союза. Которые хотели назад, чтобы у них всё было, а у остальных ничего. Как жил первый секретарь. Они всё имели, но имели единицы. А остальные люди — в нищете.

До работы в Moldtelecom я не ходил даже на выборы, политикой не интересовался. И потом, где-то в 2012-2013 г., у меня был разговор с Александром Стояногло. И вот он мне рассказывал, что у нас путь один-единственный — только в Европейский союз. Я согласился, и после этого ни разу свое мнение не менял. Я никогда не был ни с социалистами, ни с шоровцами. Направление в сторону Европейского союза — это однозначно правильно. Это здоровое общество, это здоровые отношения между людьми, между государствами. А в советское время совсем не то было. И вот, что мне тогда говорил Стояногло.

Говорит, вот посмотри, Россия — 140 млн населения, и раскинута на большую территорию. Ну, если взять ее как потребителя молдавских товаров. В Европейском союзе на более компактной площади проживает 500 млн человек. Там средний доход — больше 2000 евро на человека, а в России тогда было 500. Вот 500 умножить на 140 млн и 2000 умножить на 500 млн. Куда выгоднее: в этот бюджет заходить с рынком или же в другой?

А сейчас, в это время — тем более про Россию уже можно забыть, Украина ей не простит. Она и не может простить, потому что там уже очень много горя, очень много погибших. И как можно говорить, что Россия — наш стратегический партнер? Эти люди просто врут. Как [чиновники с официальной зарплатой] 15 тысяч леев могут позволить себе ездить лечиться куда-то в Турцию? Откуда у них деньги?

«Сын со мной не здоровается, потому что я агитировал за Санду»

В окружении Дмитрия, как он рассказывает, очень мало людей, которые придерживаются его взглядов, в том числе из родных — только супруга. И то предпочитает не высказываться, «не лезть в политику», но мужа поддерживает.

— Сын со мной не здоровается, потому что я его в позапрошлый раз агитировал голосовать за Майю Санду. И он мне сказал, что из-за того, что я голосовал за Майю Санду, у нас сейчас дорогой газ. Дискутировать бесполезно. Людей, которые засунули голову в российский телевизор, оттуда вытащить практически невозможно. Только надо выключить телевизор. А, к сожалению, телевизор не выключают. Все равно его смотрят. И слушают своих родственников, многие из которых уехали, обосновались в России. Для них Путин — святой.

Я слушаю иногда Михаила Влаха, который говорит, что у нас диктатура. Да нет, ты не понял, что такое диктатура. Возьми чистый листок бумаги и в Москве на площадь просто с ним выйди. Или напиши на нем «Нет войне». И тогда ты увидишь, что такое диктатура.

Вот ты хочешь войну? Если хочешь, тогда хочешь, чтобы твой ребенок погиб. Чтобы твоей маме больно было или чтоб ее выгнали из дома. Никто же этого не хочет, да? Отчего ты поддерживаешь то, что там делается? Когда война убивает в Украине людей, как можно говорить, что мы будем встречать русских здесь каурмой? Это как вообще?

Я бы очень жестко поступил с теми, [кто это поддерживает]. Собрал бы всех этих желающих, хотя бы человек 100 по всей Гагаузии, — и в отдельный полк на «СВО», чтобы украинцы им задницы надрали, а потом вернуть их назад, и чтобы они рассказали здесь, что там делается. Пусть все эти явные шоровцы: Константинов, Влах, Узун, Петров и прочие съездят на Донбасс, в Одессу, посмотрят, что там русский мир наделал. И очень много, между прочим, наших, молдавских гагаузов живет в Украине. У меня знакомый там, звонит мне: «Дима, у вас там совсем мозгов нет?.. Нас здесь убивают. Ты понимаешь, что такое «убивают»?»

Просто Украина начала меняться, перестали украинцы ездить в Россию на заработки, стали стремиться в Европу. И они побоялись, что, как они говорят, «либеральная зараза перейдет к ним», и сместят Путина как какого-нибудь Саддама Хусейна. В первый день, когда началась война, я сразу написал в фейсбуке, что Путин — шизофреник, это больной человек. Здоровый человек так никогда бы не сделал. И Молдова тоже должна защищать свою государственность, иначе мы ее просто профукаем. Стоит один раз отдать власть России, и больше вы ее не увидите. Обратной дороги не будет, только война. Конечно, страшно, потому что Россия — страшная страна, но с этим как-то надо бороться. С [ее влиянием] что-то надо делать.

«Я не увидел, что он взял нож в руки»

За оскорбление Путина Дмитрий однажды был вовлечен в драку, а второй раз — даже чуть было не лишился жизни.

— Это было в 2022 г., я пас коз. Строили дамбу за винзаводом, и там турецкая фирма оставляла экскаваторы, машины какие-то и охранника. Я этого человека не знал, и мы разговорились про [домашнее хозяйство]. Он тоже разводил кур, и я спрашиваю: «А эти маленькие, китайские есть?» Он говорит, нет. Ну я и говорю: «Давай подарю». Принес ему, мы выпили по паре стаканов вина. И, как всегда бывает, заходит дело за политику. Я ему говорю, что Путин — негодяй, это неправильно, что он зашел в чужую страну. Сказал, что не зря его весь мир называет ху*лом. Он разозлился и ударил меня. Я ударил в ответ, он упал. Вскочил, снова нападает, я снова ударил — упал туда же. Было уже темно, и я не увидел, что он взял нож. И когда он пырнул меня, я из-за эмоций даже не почувствовал, понял только, когда нащупал что-то мокрое на груди.

Как рассказывает Дмитрий, он получил удар в ключицу. Ещё один — в районе лопатки, когда обернулся бежать. Оба раза, к счастью, нож наткнулся на кость. Дмитрию удалось спастись бегством. Поначалу он подал заявление в полицию, но оказалось, что это был тесть двоюродного брата — и Дмитрия уговорили заявление забрать. По его словам, всё «замяли штрафом».

«У нас была цель провалить выборы законным путем»

Дмитрий Манол подробнее рассказывает о своей попытке баллотироваться в кресло башкана в 2019 году.

— Делали опросы и видели, что нереально бороться против Ирины Влах, у которой российская поддержка. Она же в результате взяла сколько, 98%, по-моему, в 2019-м году.
Тогда у нас была цель провалить выборы законным путем. Призвать людей не выходить на выборы. Чтобы потом уже иметь возможность с ней бороться заново. В Уложении [Гагаузии] есть [статья], что если не выходит 50% + 1 человек на выборы, — значит, выборы не состоялись.

И там явно явки не было, были фальсификации. Потому что я попросил свою супругу, чтобы она сидела на нашем участке, и она сказала, что не было людей. Из 600 человек [по участку] максимум 200 пришли. Просто люди не вышли. Люди не верили, понимали, что не надо, и не вышли. А когда уже были выборы с Гуцул — там уже шли как зомби. Они шли вроде как за Россию, они не понимали, что мы живем в Молдове, что Россия от нас далеко, и помогает нам Европа, которая рядом. Европа нам почему помогает? Потому что она не хочет бардака на своих границах. А у нас двоечницу сделали башканом. Как так?

Говоря о 2019-м, когда он баллотировался в башканы, Дмитрий говорит, что понимал, что шансов у него мало, однако верил в своё дело — «Как можно идти и не верить?»

— Я понимал, что это почти нереально, но, с другой стороны, я знал, что на GRT с каждым кандидатом будут дебаты. И там я смогу всё высказать, задать вопросы, люди это услышат, и, возможно, что-то поменяется. Даже если победы не будет, люди же должны услышать, что есть и другое мнение, что оно должно быть по-другому, не так, как оно есть.

Я когда баллотировался, мне сказали адрес, где Ирина Фёдоровна живёт на Ботанике в Кишиневе. Я пошёл и сфотографировал. Прямо вот дом, где она живёт, как машина заезжает в гараж. И вот она 8 лет была башканом, 8 лет каталась туда-сюда. Вот у меня один вопрос. Сейчас идите в Исполком и скажите, что мама больная, ее надо отвезти в Кишинев, чтобы выделили машину. Выделят? Нет. А какой бюджет автопарка Исполкома и зачем он нужен? И какие вопросы они решают? Почему уже второй башкан, Гуцул, живет в Кишиневе? Это правильно или нет?

Про разведение коз

После увольнения из Moldtelecom Дмитрий решил заняться животноводством и приобрел коз. Сейчас он активно развивается в этом направлении — ветеринарный опыт и знания, а также обучение менеджменту, которое он получил во время работы в Moldtelecom, сильно в этом помогают. Пройдя прошлой осенью специализированные курсы, Дмитрий научился писать проекты для европейских грантов. Так ему удалось выиграть грант на проект стоимостью 100 тыс. леев: 24 тыс. собственных вложений и 76 тыс. грантовых.

— У меня возле дома есть немного земли, хочу организовать там агротуризм. И четыре беседки почти сделал. Там на крыши сейчас немного не хватает денег, но я думаю, что с коз заработаю.

Ещё я был приглашен председателем Ассоциации козоводов и овцеводов Чимишлии Павлом Присэкару на встречу с новым министром сельского хозяйства Людмилой Катлабугой. И второй раз — уже с её заместителем. И там, общаясь, я понял, что надо писать проект по авансовому субсидированию со стороны правительства Молдовы. Там по программе IFAD идет 32% грантовых денег, а остальное — льготное кредитование.

Я написал на миллион триста оборудования и завоз коз с Чехии и Румынии. И ещё я жду сейчас градостроительный сертификат из примарии на строительство фермы. Два года назад купил гектар земли на территории фермы для строительства.

Дмитрий Манол объясняет, зачем завозить коз из других стран, когда они есть и в Молдове.

— У нас нет чистопородистых. В Чехии есть чешская бурая коза, которая считается национальным достоинством. Я бы всех оттуда завез, но они дорогие. Смысл породистых коз в том, что они генетически отобраны годами. У нас в Советский Союз завозили какую-то породу, но в колхозной системе не велась селекция. Всё смешивалось, завозились очень хорошие молодняки, потом брались очень хорошие семя-производители, но не было контроля. Высокоудойная корова доилась до последнего дня, а когда она телилась, её телёнок погибал.

А когда правильно ведется селекция, стараются, чтобы потомство от самых хороших выживало. Из года в год в Чехии давно ведется искусственное осеменение. Одним хорошим производителем осеменяют в год тысячу коз или овец, а у нас в Молдове и в бывших советских республиках нигде нет еще искусственного осеменения. И получается, что хороший производитель покрывает 25-30 маток. А там — тысячу. Есть разница?

Если таких коз завести, как я хочу, от них можно потом маточек себе оставлять в течение 2-3 лет, чтоб завести побольше, а племенных производителей, т.е. козликов, продавать. А если завести именно племенных коз, они в первом потомстве дают на 25-30% больше молока, чем наши. Вот, допустим, у меня наша местная помесь дает 2,5-3 литра молока в сутки. И доится 4-5 месяцев в год. А там коза дает 4-5 литров молока в среднем и доится 10 месяцев. И вкус молока отличается, потому что те, кто занимается отбором таких коз, [на протяжении десятилетий] следили за жирностью молока, его вкусовыми качествами, и т.д.

«Люди просто не знают, что могут воспользоваться помощью государства»

— Когда я слушал бывшего министра сельского хозяйства Владимира Болю, он говорил, что в Молдове продается только 30% местного молока, а остальные 70% завозятся из-за рубежа. И поэтому Министерство сельского хозяйства старается развить это направление.

На данный момент Дмитрий производит на продажу козью брынзу, но хочет начать производить ещё и сыр — по его словам, этот продукт особенно хорошо идёт в зимнее время. В планах на будущее, помимо расширения производства — объединиться в кооператив с рядом других местных ферм, чтобы иметь возможность экспортировать продукцию в Европу.

Дмитрий считает, что в Молдове и в Гагаузии в частности очень не хватает менеджеров — этаких посредников со стороны государства, которые просвещали бы фермеров о возможностях и льготах и помогали бы ими воспользоваться.

— Например, есть постановление правительства, что на литр выдоенного молока государство дает по 5 леев. Наши козы местные дают в среднем 300-400 литров молока в год. По 5 леев за литр — это лишние 2000 леев, которые ты можешь получить от государства помимо того, что ты продал брынзу. На эти деньги ты можешь что-то купить, обслужить свою технику или оплатить электричество. А люди просто не знают, что могут этим воспользоваться.

Что касается совета начинающим животноводам, Дмитрий обращает внимание на то, что это очень тяжелый труд.

— Если молодой человек хочет заняться козами, он должен иметь работу и хотя бы 3-4 года содержать 20 голов, чтобы пройти все ошибки, спотыкания, чтобы [обрести опыт]. Я знал бизнесменов, которые покупали 50 коз и потом не знали, что с ними делать. Надо понимать, что если у тебя 50 коз, ты не можешь ни болеть, ни выходные брать, ни на море съездить. Тебе нужно 300 коз, чтобы иметь возможность нанять 4-5 человек, и тогда уже ты сможешь куда-то выехать, отдохнуть и т.д. И даже если один заболел, остальные смогут работать.

«Сменится Путин, но Россия никогда не поменяется»

В завершение этого интервью Дмитрий Манол обращается к гагаузскому народу.

— Я хочу сказать моим дорогим и уважаемым гагаузам, что мы должны понять одно — мы живем в Молдове. Это первое. Второе — мы не должны забывать свой язык. Знаете, мне очень обидно, что мои родители разговаривали со мной на гагаузском, а я со своими детьми говорю на русском. Я считаю, что это неправильно. И третье — мы должны знать госязык Республики Молдова, чтобы мы могли адаптироваться. И поверьте мне, что здесь тоже можно адаптироваться, жить — и достойно жить. И понимать, что нас не отправят на войну или еще что-то.

А те гагаузы, которые в России, я понимаю, что они считают, что всё хорошо у них, но я сожалею, что так получилось после развала Союза, что части пришлось туда переехать. И они уже адаптировались, там уже зарплаты имеют, всё. Но я думаю, что Россия никогда не поменяется. Сменится Путин, но Россия не поменяется. Она всю жизнь воевала и никогда не остановится. Такой менталитет. Бангладеш имеет 165 миллионов населения, они живут на маленьком клочке земли, и все счастливы и довольны, и все хорошо у них и ни на кого не нападает. А тут одна шестая часть суши у 140 миллионов, и им все мало земли.

Читайте также:

• «Дети не хотят уезжать, им здесь нравится» — как украинская семья переехала в Гагаузию из-за войны
• «Когда человек любит свой предмет, это видно» — история учительницы информатики из Вулканешт
• «Не жалею, что работаю на родине» — история известного в Гагаузии хирурга
• «Без НПО страна скатится» — история директора центра CONTACT родом из Гагаузии
• «Моя цель — показать, что образование может быть нескучным» — история преподавательницы английского из Гагаузии

Больше наших историй см. здесь.

nokta

Если вы нас читаете/смотрите и вам нравится наша работа, поддержите команду nokta. До 30 апреля вы можете направить 2% своего подоходного налога за 2024 год на развитие независимого СМИ в Гагаузии. Подробнее здесь.