5 января Конституционный суд вновь временно отстранил Игоря Додона от исполнения обязанностей президента. Поводом стало нежелание главы государства промульгировать поправки в аудиовизуальный кодекс, дважды проголосованные в парламенте. Формально, причиной принципиальности Додона является «антироссийская» направленность законодательной инициативы. Однако, фактическое состояние дел показывает, что отклоненный президентом закон заведомо неэффективный. Это ставит под сомнение правдоподобность разыгравшегося конфликта.
Переоценённая угроза
Причиной, из-за которого Конституционный суд отправил Игоря Додона в короткий «отпуск», является законодательный запрет на трансляцию в Молдове информационных продуктов, произведённых в странах, не подписавших Европейскую конвенцию о трансграничном телевидении. Во время дебатов по этому вопросу вместо такого многосложного определения политики использовали куда более простой тезис – стоит ли запрещать у нас вещание российских новостей?
В качестве обоснования демократическое большинство выдвинуло идею «обеспечения информационной безопасности» и необходимости противостояния российской пропаганде. Додон в свою очередь озаботился нарушением прав граждан на информацию, а так же занял позицию защитника Кремля, который является его главным союзником и важным источником политического рейтинга. Однако, изучение предмета возникшего спора демонстрирует, что стороны руководствуются ложными предпосылками.
Главная идея законопроекта демократов – противостояние российской телепропаганде ради информационной безопасности общества – легко подвергается сомнению. Оценить ситуацию с влиянием телевидения на формирование общественного мнения могут помочь данные Барометра общественного мнения за последние годы.
Согласно последнему БОМ (ноябрь 2017 г.), доля граждан Молдовы, которые однозначно верят российским СМИ, составляет 8,6%, а испытывают определённое доверие – ещё 32,3%. То есть, потенциально, российская пропаганда может прямо воздействовать чуть больше чем на 40% молдавской аудитории российских источников информации. С одной стороны – довольно приличный показатель. Но если проследить в динамике, то ситуация вырисовывается отнюдь не в пользу российских СМИ.
В 2013 году эти показатели были заметно выше – 12,6% однозначного и 43,1% — относительного доверия. В целом, ещё 5 лет назад российские информационные источники прямо влияли на мнение около 55% молдавской аудитории. Таким образом, сегмент граждан, нуждающихся в обеспечении «информационной безопасности» от российской пропаганды сократился за последние годы на 15%.
Под российскими СМИ в опросе имелись в виду не только телеканалы, но и радио, газеты, а так же интернет. Касаясь телевидения, уместно сказать, что согласно БОМ за 2014 г., около четверти граждан, смотрящих телевизор, делают это через спутник, либо через интернет, где выборочно регулировать показ определённых передач технически невозможно.
Интернет против ТВ
Показательно в нашей истории и то, как происходит соревнование между телевидением и интернетом за внимание граждан. Как показал БОМ за ноябрь 2017 г., большинство граждан выбирают в качестве главного источника информации телевидение. Однако, если проследить за эволюцией этого показателя на протяжении нескольких лет, можно увидеть, что телевидение медленно, но неуклонно теряет свои позиции, и граждане всё больше предпочитают получать информацию из интернета.
В 2010 году телевидение было первым источником информации для 73,6% граждан, однако, осенью 2017 г. телевидению отдало предпочтение 56,1%. За семь лет спад популярности ТВ как главного информационного ресурса составил 17,5%.
Что касается интернета, то семь лет назад его влияние было довольно скромным – как основной источник информации его выбирали лишь 10,2% граждан. Однако, последний опрос, проведённый в ноябре 2017 года, показал долю интернета в 27%. Рост популярности этого источника информации составил 16,8% — примерно столько же, сколько потеряло телевидение.
Старая добрая геополитика
Конфликт – основа любой драматургии, как жизненной так и наигранной. Демонстрируемый нам конфликт с временной отставкой Додона и элементами конституционного кризиса, выглядит слишком искусственно. С одной стороны, та цель, которую декларируют демократы, — ограничение российского информационного телевещания, — уже давно успешно достигается сама собой, без поправок в аудиовизуальный кодекс. А ситуации, когда российская пропаганда может иметь воздействие, не связаны с телевещанием, поэтому предлагаемые ограничения — выстрел в «молоко». То есть, законопроект демократов о «запрете российской пропаганды» лишён смысла как по содержанию, так и в части замысла.
Сомнительной выглядела и позиция, выбранная президентом. Вместо того, что бы высмеять инициативу демократов, показав её неэффективность, непродуманность и несуразность в контексте сегодняшнего дня, команда Додона решила выбрать линию пафосной принципиальности в духе «умру, но не сдамся». Это при том, что президент уже имеет опыт промульгирования законов, которые прежде он отправлял в парламент «на пересмотр». На этот раз, сопротивление пустому законопроекту, который наделал шума в десять раз больше, чем способен повлиять на реальную ситуацию, привело к отстранению от высшей государственной должности, изображённому «жертвой» как «русофобская провокация».
А в качестве «вишенки» мы имеем то обстоятельство, что главным ретранслятором «российской пропаганды» на сегодняшний день является самый популярный в Молдове телеканал Prime, контролируемый лидером демократов Владимиром Плахотнюком. Безвкусица и провинциальная пошлость нашего политического кабаре во всей своей красе.
В истории, которую нам показали, отсутствуют внятные предпосылки для конфликта, а мотивация героев слабая и нелогичная. Особенно не хватает правдоподобности «жертве» — Игорю Додону. Его принципиальность и готовность отстаивать позицию была насколько высокопарной, настолько же и холостой – вместо ожидаемых массовых протестов всё ограничилось фейсбук-угрозами. Но общество, похоже, на эти сценарные ляпы обратило мало внимания. Возможно оттого, что противостояние преподносили в старом добром геополитическом формате. Ведь этот жанр в молдавской политике по прежнему популярен.
Вячеслав Крачун