«Миссия nokta — быть голосом здравого смысла в Гагаузии» — история Михаила Сиркели (и наша тоже)

26 декабря nokta отметила своё 7-летие. В честь этого сегодня в нашей рубрике, посвященной историям гагаузов — её основатель Михаил Сиркели, который расскажет о своей жизни и о том, как пришёл к созданию СМИ, как nokta развивалась и трансформировалась и с какими вызовами на этом пути пришлось столкнуться.

«Мы спали на улице, потому что боялись входить в свои дома»

Михаил Сиркели родился в гагаузском селе Кирсово в 1981 году в семье, как сказали бы тогда, «колхозников». Мать была дояркой, отец работал слесарем на той же молочной ферме.

— После школы я пытался поступить в Турцию, но не получилось сдать экзамены. У меня в Турции с 1993-го года живёт старшая сестра, и после школы я поехал к ней. Думал, может быть, там что-то получится, начну работать, может, куда-нибудь поступлю. И в 1999 году мы пережили большое, разрушительное землетрясение. Эпицентр был в Мраморном море, маленький город Измит. И это та область, в которую входят европейская и западная части Стамбула. Мы с сестрой жили в районе Авджылар, который в Стамбуле больше всех пострадал, и пережили землетрясение там. Где-то неделю практически весь город, в том числе и мы, спали на улице, потому что люди боялись входить в свои дома, боялись повторных толчков.

После землетрясения мы вернулись в Молдову. Сестра тогда собиралась уехать в Америку, сказала, что, может быть, мы уедем вместе. И я помню, как в мой день рождения, 21 ноября, она позвонила и сказала: «Извини, уехать не получится».

«Главное было уехать из села»

Тогда Михаил решил, что будет поступать в Кишинёв — однако он понимал, что уже ноябрь и на бюджет его никто не примет. Сестра пообещала помочь оплатить учёбу, и Михаил озвучил своё решение родителям.

— Они мне говорят: «Куда поступать, зачем поступать? Ты наследник, вот у тебя дом есть, у тебя всё есть, зачем тебе учиться?» Тогда я пошёл к другу — сейчас, правда, он уже не друг, очень ватный, в Питере живёт, — и одолжил сто леев, чтобы доехать в Кишинёв.

От своих планов Михаил не отказался — и вопрос о том, куда именно поступать, был второстепенным. Хотя уже был разгар учёбы, на носу зимняя сессия, ему удалось поступить на платной основе в Технический университет Молдовы на специальность «Информатика и прикладные современные языки».

— Это не то чтобы был мой выбор, это было стечением обстоятельств. Главное было куда-то поступить, чтобы уехать из села. Потому что, во-первых, было бы стыдно, [если бы не смог вырваться], а во-вторых — ну какое там развитие? Все одноклассники, с которыми я дружил-общался, поступили, а я бы не поступил?.. Как-то оно [считалось] не комильфо.

Но я этот университет не закончил, получил академическую справку, которая свидетельствует о том, что я прослушал три курса университета. Потому что мне тогда это уже было неинтересно. Я создал в 2003 году неправительственную организацию и ушел в некоммерческий сектор.

Про Piligrim-Demo

— Тогда цель не стояла заработать денег, я просто искал себя, то, чем мне интересно было бы заниматься. Учеба мне показалась неинтересной, это было не мое. Даже несмотря на то, что это связано с языками — языки мне даются хорошо, но не через академическую часть, а через практическую. 

Все пять языков, которыми владеет Михаил (гагаузский, русский, румынский, болгарский, английский), он выучил благодаря разной языковой среде. Несмотря на то что специальность в университете была связана с языками, это была техническая специальность — необходимо было разрабатывать программы для переводов текста. Михаил же считает себя исключительно гуманитарием — потому, наверное, с университетом так и не срослось.

— Мне это перестало быть интересным, и я ушёл. Мы как-то встретились с одним из моих знакомых Сергеем Нейковченом (который впоследствии стал моим кумом), и я спрашиваю: «Ну что, Серега, как дела?» И он мне начинает рассказывать: «Вот я познакомился с неправительственной организацией, НПО…». А я спрашиваю: «Что такое НПО?» Он мне пытался объяснить, но я ничего не понял. А потом у них эта организация проводила какой-то тренинг для молодых людей, и они меня пригласили. Тренинг по лидерству молодежному, тогда это было модно. И я пошел туда, мне это понравилось — и [с тех пор] я втянулся и создал свою организацию.

НПО Михаил открыл вместе со своей девушкой Марией (теперь уже женой) — уроженкой Кирсово и бывшей одноклассницей, в которую он был влюблён ещё со школы. Изначально Piligrim-Demo (так называется организация) была создана для работы с молодёжью: чтобы продвигать молодёжное лидерство.

— Сначала Piligrim-Demo существовал в Приднестровье, и я в его деятельность тоже вовлекался: в различные тренинги, летние школы по молодёжному лидерству и так далее. А потом ребята, которые занимались организацией, уехали в Россию. А организация осталась достаточно известной — прежде всего, среди донорского сообщества (потому что их деятельность осуществлялась за счет доноров — посольства США и т.д.). И мы подумали: зачем пропадать хорошему названию? И зарегистрировали уже свой Piligrim-Demo здесь, в Гагаузии, в 2003 году.  А первый грант мы получили от посольства США в 2004 году.

Сначала мы готовили различные молодежные проекты: тренинги, летние школы, дебаты продвигали, повышали активность молодёжи — чтобы молодые люди как граждане больше вовлекались в различные процессы, активнее участвовали в выборах как избиратели, создавали какие-то организации у себя на местах, повышали культуру демократии и т.д.

Параллельно Михаил учился в Комратском госуниверситете и получил сначала специальность соцработника, а потом в магистратуре — мастерскую степень по специальности «местное публичное управление».

«Мы поняли, что нужно создавать СМИ с альтернативной точкой зрения»

— Потом организация немножко трансформировалась в нечто вроде аналитического центра, который занимался оказанием экспертизы в области автономизма для местных региональных властей. Мы поняли, что в Гагаузии и в Республике Молдова не хватает экспертизы в том, что касается функционирования автономий территориальных как Гагаузия. Мы делали анализы, аналитические статьи писали, которые показывали бы, как это всё функционирует на базе того опыта, который есть в Европейском союзе.

Потом мы немножко занимались продвижением прозрачности процесса принятия решений на уровне Исполнительного комитета и Народного собрания Гагаузии. С 2010 по 2021 занимались мониторингом выборов — мы были практически единственной региональной организацией в Гагаузии, которая занималась наблюдением на выборах башкана и в Народное собрание. Так, в 2017 году мы пришли к выводу, что нам нужно создавать свое средство массовой информации.

Мы понимали, что проводим определенную аналитическую деятельность, наблюдаем за выборами, сигнализируем о каких-то вещах, но это не доводится до сведения общества, потому что тем СМИ, которые здесь, это неинтересно. И потом поняли, что речь не только о результатах нашей деятельности, но и о том, что здесь не представлена определенная точка зрения — проевропейская, скажем так. Потому что все СМИ, и частные, и публичные, которые были на территории Гагаузии, работали в определенном идеологическом направлении. Они все были пророссийскими. Особенно учитывая эти незаконные референдумы 2014 года — в Крыму, в Гагаузии, — мы поняли, что нужно создавать средства массовой информации, которые транслировали бы альтернативную [принятой в Гагаузии] точку зрения. И так появилась nokta.

Рождение nokta

Nokta зародилась как новостной сайт, открытие которого профинансировал Национальный фонд поддержки демократии (NED) — это фонд, созданный Конгрессом США, который очень активно поддерживает различные проекты в Молдове и который до сих пор продолжает поддерживать нашу редакцию.

— Мы до этого у них получали финансирование для других целей — наблюдения на выборах. И я на определенном этапе пришел к ним с идеей, что мы хотим открыть СМИ, потому что считаем, что этого не хватает в Гагаузии. Я написал проект, он был на $50 тыс., если я не ошибаюсь, на запуск. Мы пару камер купили, плюс деньги были заложены на редакторов, журналистов.

Если говорить о людях, в истоках проекта стояло три человека: Михаил и Мария Сиркели и Анна Дмитриева. Михаил — директор, Мария — финансовый директор, она отвечала (и отвечает) за административную часть проектов Piligrim-Demo и nokta, а Анна Дмитриева сначала была репортером, потом редактором и главным редактором сайта, а затем, с появлением видеоконтента, заняла кресло продюсера. Сейчас, спустя 7 лет, в нашей команде 17 сотрудников — этот состав, по тем или иным причинам, постоянно менялся.

— В 2017 году мы думали, кого ещё привлечь, и привлекли людей, которые надолго у нас не задержались. Это был Вячеслав Крачун, которого мы тогда видели в качестве главного редактора. Он раньше работал в команде Формузала, и нам казалось, что он хорошо подошел бы для этой должности, но, как оказалось, это не для него, и вообще он ушел больше в обслуживание политических интересов определенных людей. Ещё мы пригласили двух человек из GRT, они поработали немножко и тоже ушли: Оксана Посмак и Дмитрий Кихаял. Уже потом пришла Марина Бзовая (сначала как выпускающий, а затем — как главный редактор), репортеры, новостники, редактора.

Всё начиналось с очень простого формата — это формат новостей и репортажей на сайте. Плюс давали какие-то фото и короткие видео в соцсетях. Потом, через два года, мы запустили видеопродукты. Первым был Nokta Live — мой монолог, где я еженедельно комментирую основные политические события в Гагаузии и Республике Молдова. Потом мы экспериментировали с различными форматами ток-шоу с гостями в студии. Сначала был формат Nokta Talk, потом — Nokta Forum (мы его периодически используем и сейчас). Основные форматы, которые выкристаллизовались сейчас — это Nokta Live, «Цена свободы», который мы начали выпускать в 22-м году, сразу после начала большой войны России против Украины. И уже с 2024 года у нас появился совместный подкаст с Иваном Святченко «Это вам не мешки таскать».

Большая транфсормация у нас произошла именно в 2022 году — когда мы в отдельное направление выделили видеопродакшен. Тогда к нам пришёл ещё один донор, Internews (международная организация, занимающаяся развитием средств массовой информации, — прим. авт.), который помог нам трансформировать nokta и сделать её более устойчивой. Мы разделили направления, закрепили за каждым главные лица и четко определили, за что отвечает каждое направление: это продакшен, сайт (новости, репортажи), соцсети и административная часть.

«Это результат, за который не стыдно»

Как вспоминает Михаил, запуск СМИ нельзя было назвать гладким.

— Оно не могло идти гладко, потому ни у кого из этого костяка из трех человек, которые начинали, не было опыта по большому счёту. Потом, благодаря донорской поддержке, экспертной поддержке, благодаря собственному обретенному опыту методом проб и ошибок и опыту людей, которых мы впоследствии вовлекали, мы пришли к какой-то, с моей точки зрения, оптимальной модели СМИ, которая у нас есть сейчас. Но опять же она оптимальна лишь на данном этапе, потому что дальше нужно развиваться, расширяться, расти и трансформироваться.

Самое сложное в начале было — понять, что мы делаем и куда. Я помню, мы запустили сайт, а у меня в проекте было написано, что мы должны достичь 5000 уникальных пользователей и посетителей на сайт ежедневно. Запустили сайт 26 декабря 2017 года, мы работаем, Слава Крачун — главный редактор. И в начале февраля, грубо говоря, через месяц, мы собираемся, смотрим статистику сайта — а там всего 6000 уникальных пользователей за месяц.

У меня, естественно, паника, я понимаю, что я обозначил планку в 5 тыс. уникальных пользователей в день, а тут 6 тыс. в месяц. И я помню, тогда Слава говорит: «А что? Это результат, за который не стыдно». И у нас после этого пошел мем, когда на самом деле стыдно, но ты называешь это результатом, за который не стыдно.

Мы пришли из русскоязычной журналистики, ориентировались в основном на русскоязычные СМИ, где в тренде было мнение, и неважно, кто это читает и сколько это читают — то есть мы вот такие все умные, высказываем мнение: нравится — читайте, не нравится — не читайте. И мы начали обращать внимание, что румыноязычные СМИ в Республике Молдова работают несколько иначе, они берут количеством, они бомбят новости. У них постоянный breaking news, новость появилась — они резко ее дали. И потом очень многие русскоязычные СМИ тоже стали работать в этом формате, но изначально мы считали, что мы будем брать аналитикой.

И на определенном этапе к нам пришел в качестве консультанта Алекс Лебедев из «Диеза». Он сказал: «А с чего люди должны вас слушать и читать, у вас что, есть имя? Вам нужно брать оперативностью новостей». Это было в конце 2018 года, когда все, которые с нами начинали, ушли, мы остались втроем и начали думать: нужно что-то с этим делать. И мы с этого момента трансформируемся и начинаем работать по-другому, не даем одну-две новости в день или какой-то аналитический материал, а начинаем бомбить новостями, — и это, естественно, повысило трафик на сайте.  И мы пришли таким образом к тем самым 5 тысячам уникальных пользователей в сутки, которых мы сами себе обозначили на том этапе как цель.

«Мы смогли создать СМИ, которое поднимает важные темы»

— И тогда, и сейчас самое сложное — это найти людей в команду. У нас команда растет медленно, но к нам приходят люди лояльные, и именно это обеспечивает нашу устойчивость. Но нам хотелось бы больше репортеров, потому что есть очень много событий в Гагаузии, которые мы не успеваем освещать, рук не хватает. И сложно находить людей даже не то, что квалифицированных — хотя и очень сложно найти людей, которые могли бы элементарно хорошо складывать слова в предложения. Но некоторые люди боятся к нам идти из-за тех ценностей, которые мы продвигаем, потому что боятся осуждений и т.д.

Но если человек пришел и задержался — значит, он не боится. Он готов остаться, готов работать и помогать. Я считаю достижением, что мы смогли создать СМИ, которое на слуху, которое поднимает важные темы. Мы в 2022 году сформулировали свою миссию. Миссия nokta — это не бояться табуированных тем, быть голосом здравого смысла в Гагаузии. Мы не боимся ворошить прошлое, давать оценку советскому периоду и т.д.

У нас есть одно направление в продакшене — это Nokta History, и это важная, с нашей точки зрения, работа, которую мы проделываем. Мы активно поднимаем тему голода, тему депортаций. В гагаузском сообществе не принято эти темы поднимать, здесь считают, что в советском периоде не было ничего плохого. И даже если были какие-то чёрные истории, это были какие-то эксцессы, скажем так, — и не стоит это ворошить. В гагаузском сообществе однозначно румынский период нашей истории рассматривается как плохой, и люди, как правило, не хотят ничего об этом периоде знать.

Мы пытаемся помочь обществу переосмыслить и советский период, и румынский период нашей истории. И это вызывает очень много критики и даже ненависти по отношению к нам, потому что мы как бы посягаем на святое, грубо говоря. Люди придумали себе, что Советский Союз — это «священная корова», а румынский период — однозначно плохо.

Мы — команда, которая продвигает европейскую интеграцию, и из-за этого тоже очень сильно нас критикуют в местном сообществе, эта наша деятельность не нравится и региональным властям.

Поэтому то, что нам [несмотря ни на что] удалось создать эту устойчивую команду, которая работает в этом направлении — я считаю, что это главное достижение. Когда мы начинали, мы поняли, что в Гагаузии не представлена определенная точка зрения. И нам удалось создать СМИ, где эта точка зрения представлена. И, как ни крути, мы одно из самых крупных онлайн-СМИ Гагаузии. Если смотреть по просмотрам, которые у нас есть в ютубе, ни одно гагаузское СМИ не может похвастаться такими просмотрами. И это, мне кажется, серьёзное достижение.

Про будни медийной личности

Став лицом передач, Михаил Сиркели неизбежно столкнулся с тем, что его может кто-то узнать на улице. За эти годы он многое услышал в свой адрес — как хорошего, так и плохого.

— Вот мы недавно были на концерте Вивальди в Кишиневе с Марией и нашим сыном Михаилом. Идем с парковки, и подходит незнакомый человек, обнял меня, попросил сделать селфи. Заходим в театр, ещё один человек остановил, сказал: «Здравствуйте, Михаил, мы поддерживаем, что вы делаете», и т.д. Забавно то, что за неделю до этого я вышел взять кофе в Комрате, и женщина какая-то меня спрашивает: «Ты Михаил Сиркели?» — «Да, говорю, я Михаил Сиркели». «Как тебе не стыдно вообще ходить по Комрату?» Я говорю: «В смысле, а почему мне должно быть стыдно ходить по Комрату?» — «Вот Шор нам помогал, что тебя не устраивало в том, что он нам помогал? Ещё и кофе себе купил». Я говорю: «Мне что, угостить вас кофе, может быть?» Как будто я лично прекратил те потоки денег, которые Шор отправлял в Молдову. Я постоянно это критиковал, и они считают, что из-за меня это произошло, [а не потому что это незаконно].

Впрочем, несмотря на описанный контраст, Михаил отмечает, что не всегда слышит в свой адрес на улицах Гагаузии только плохое — «в Гагаузии есть и другие люди».

«Мне не нравятся премии, которые я получаю как профессиональный гагауз»

За годы работы nokta и её журналисты получили ряд наград, среди которых:

• Центр независимой журналистики, 2018 г., специальная премия за освещение местной повестки;
• Центр независимой журналистики, 2022 г., в число лучших журналистов года вошли Михаил Сиркели и Анна Дмитриева за передачу Nokta Live;
• Центр независимой журналистики, 2023 г., NOKTA live получила специальную премию за развитие критического мышления.
• Совет прессы, 2023 г. — редакция nokta получила национальную премию в области журналистской этики и деонтологии.
• Ассоциация независимой прессы (API), 2023 г. — Михаил Сиркели получил специальную премию Тудора Ященко за мужество и достоинство при выполнении миссии журналиста, а наша (теперь уже бывшая) журналистка Елена Челак оказалась в тройке лучших репортеров местной прессы среди СМИ — членов Ассоциации независимой прессы Молдовы. Еще одну премию она получила в номинации «Журналистские расследования»;
• API, 2024 г. — премиями были отмечены журналисты Зоя Дубинина, Влада Вершинина и Елена Челак, также nokta оказалась в тройке награждённых СМИ за участие в борьбе с дезинформацией и за усилия по развенчанию фейков.
• Initiative Courage – Mut zur Menschlichkeit (Австрия), 2024 г., Михаил Сиркели стал лауреатом премии Пауля Вайса в категории «Журналистика».
• Центр независимой журналистики, 2024 г., Влада Вершинина получила специальный приз в категории «Надежда года».

Одна из последних наград, которую лично Михаил получил из рук президента Майи Санду — почетный диплом «За продвижение культурного наследия Гагаузии».

— Для меня это было неожиданно. Есть очень много людей, которые используют свою этничность как способ продвижения, и я их за это не осуждаю. Но я думаю, что мне не нравятся премии, которые я получаю как «профессиональный гагауз». Этот приём в президентуре был посвящён 30-летию со дня принятия закона об особом правовом статусе Гагаузии, и я был одним из приглашённых. Если бы я не был гагаузом, я бы этот диплом не получил.

В то же время Михаил шутит, что в определённый момент жизни, когда он окончательно понял, с чем хочет связать свою жизнь, он разыграл эту этническую карту и поступил как «профессиональный гагауз», когда вместе с Марией решил вернуться из Кишинёва в Гагаузию в 2006 году. Сначала они жили в Комрате, а затем вернулись в родное село Кирсово, где живут и по сей день.

— Просто я понял, что я такой человек, которому сложно будет работать на других. В фильме «Социальная сеть» есть такая фраза: «Любой студент Гарварда знает, что создавать работу лучше, чем искать работу». И мне она почему-то очень сильно запомнилась. Наверное, и мне проще создавать работу, чем её искать. И я тогда понял, что лучшее место, где я мог бы создать эту работу — это Гагаузия. Особенно что-то из гуманитарной сферы, неправительственных организаций, где ты работаешь на общество, работаешь с обществом — и должен понимать это общество.

«Никто не думает о занавесках, когда хата горит»

2022 год стал переломным для nokta не только потому, что редакция определилась с моделью, в рамках которой работает и по сей день. Фокус, который появился у нашего портала после начала вторжения России в Украину, очень сильно проредил нашу аудиторию.

— До начала большой войны России против Украины мы набирали очень сильно обороты в Гагаузии, и очень многие, кто нас сейчас клеймит в фейсбуке, тогда нас очень активно поддерживали. Потому что у нас была очень четкая критическая позиция по отношению к режиму Плахотнюка и Игоря Додона. Хотя регион пророссийский, многим Додон тогда уже очень сильно надоел, и то, что мы говорили про его сотрудничество с режимом Плахотнюка, про коррупцию, в которой он повяз, и т.п., сильно резонировало у очень многих в регионе: политических лидеров, рядовых граждан и т.д.

Потом начинается большая война, и мы снова принимаем чёткую позицию. Мы говорим, что война, которую развязал Путин, — преступная. Что путинский режим, по сути, трансформируется в фашистский режим. И из-за этого отвернулись практически все, кто к нам пришли за счёт того, что мы критически относились к Додону. К тому моменту мы были сфокусированы только на местной повестке, но, когда началась война, мы не могли оставаться в стороне. Есть такое выражение: никто не думает о занавесках, когда хата горит. И это стало главным фокусом: потому что беженцы, потому что бомбят, потому что угроза для Республики Молдова, потому что российские войска под Николаевом, и если они прорвут его оборону, они уже могут оказаться у границы с Молдовой. И тогда — Молдова следующая. Ты не можешь это игнорировать.

«Медиа с позицией» — именно такой слоган приобрела nokta, пройдя трансформацию после начала войны в 2022 году. Не говорит ли подобный слоган у СМИ о том, что это медиа априори необъективно? Михаил убеждён, что с необходимостью занять определённую позицию сталкивается любое СМИ и любой журналист.

— Для тебя это «СВО» или «война»? Уже даже в таких мелочах ты демонстрируешь свою позицию. Ты можешь и такую позицию принять: «У нас нет доказательств, мы не знаем, по Николаеву ударила российская ракета или украинская». Но если ты человек со здравым смыслом, ты же понимаешь, что украинцы сами по себе стрелять не будут. Потому что на тот момент активно распространялся фейк, что украинцы сами себя бомбят. То есть сюда приезжали очень многие беженцы из Украины, говорили: «блин, нас бомбят российские войска», а им родственники в ответ: «да что вы нам вообще трындите, Украина сама себя бомбит».

Вот когда война в Боснии была в 90-е годы, нынешняя директор USAID Саманта Пауэр там работала журналистом. И она была одна из тех, кто продвинул идею, что журналист должен принимать позицию. События в Сребренице — это геноцид или не геноцид? Ты должен определиться, и исходя из этого транслировать. Журналист дает интерпретацию событий, фактов и новостей, которые мы все читаем. Потому что ты человеку должен объяснить, что они означают.

«Сейчас стандарты BBC не работают»

Михаил Сиркели ответил на обвинения в том, что он не предоставляет площадку для условных пророссийских спикеров, которые вещали бы альтернативную точку зрения.

— Тот же Богдан Цырдя, к примеру, и так имеет возможность распространять свои фейки, почему я еще должен свою площадку ему предоставлять? То есть мы же сейчас не работаем в условиях, когда ты один-единственный источник информации, сейчас куча источников информации, каждый человек, у которого в руках есть телефон и у которого есть аккаунт в фейсбуке, по сути, журналист. И любой человек, который заходит в фейсбук, инстаграм, тик-ток, или в ютуб, видит различные точки зрения. Я не ограничиваю свободу слова, я просто не предоставляю лжецам возможность высказаться еще и у меня на канале.

Я всего лишь человек, который пользуется правом свободы слова, как и тысячи других людей. И человек, который заходит в ютуб, может посмотреть мое мнение, и может посмотреть того же Богдана Цырдю, если он захочет — который там не заблокирован. И, исходя из этого, сделать свои выводы.

Да и вообще сейчас стандарты BBC не работают. Ты занимаешь базу, у тебя должна быть своя база. Любое медиа должно определиться с аудиторией, на которую оно работает. Ты не можешь работать на всех одновременно, не получится. Это не значит, что ты говоришь то, что аудитория от тебя хочет услышать, это аудитория приходит к тебе потому, что ей нравится, что ты говоришь.

Я считаю главными для журналиста два качества: честность и смелость. Он должен быть честен с самим собой и со своей аудиторией. В вопросах, кто его финансирует, какие цели он преследует и т.д. И смелость — не бояться говорить свое мнение. И да, мнение журналиста может трансформироваться, но одно дело, когда оно трансформируется под естественным воздействием каких-то исторических событий, обстоятельств, когда он со временем переосмыслил что-то. И совсем другое дело, когда он сегодня пел одно, а завтра поет совершенно противоположное.

Читайте также:

• «Язык нам дан, чтобы мы решали проблемы мирным путём» — история интеграции гагаузки в румыноязычную среду
• «Решили рискнуть и остаться строить своё будущее здесь» — история кулинара, который повидал мир, работая на круизных лайнерах, а затем открыл кофейню в Комрате
• «Надеюсь, однажды не придется выбирать: уехать ради комфорта или остаться и делать что-то полезное» — история уроженки из Гагаузии, уехавшей учиться за границу
• «Я всегда был настроен уезжать из Молдовы» — история гражданского активиста и эксперта в области межэтнических отношений
• «Гагауз гагауза поддержит всегда» — история, возможно, первого гагаузского фуд-блогера

Больше наших историй см. здесь.

nokta