«Народ Гагаузии никакой конфронтации с Кишиневом абсолютно не хочет» — эксперт по безопасности об обстановке в автономии

Исполнительный директор Института стратегических инициатив Владислав Кульминский дает оценку тому, насколько гагаузы заинтересованы в противостоянии с центром, рассказывает, какие интересы преследует в Молдове команда Шора и стоит ли опасаться вступления Приднестровья в РФ. Читайте текстовую версию этого интервью в эфире «Цены свободы».

Повода для противостояния Комрата и Кишинева нет

Вчера, 25 июня, Молдова дошла до очередного значимого этапа на пути евроинтеграции: в Люксембурге официально начались переговоры о вступлении Молдовы и Украины в Евросоюз. В то время, как наша страна становится все ближе к европейской семье, прокремлевские силы руками, в том числе беглого олигарха Илана Шора, всячески пытаются этому помешать и все активнее культивируют антиевропейские и антикишиневские настроения среди своего электората.

О ситуации в подконтрольной Шору Гагаузии в эфире nokta высказывается Владислав Кульминский — исполнительный директор Института стратегических инициатив (IPIS) и бывший вице-премьер по вопросам реинтеграции РМ.

Кульминский подчеркивает, что в Гагаузии, как и во всей Молдове в целом, крайне миролюбивые настроения — все, с кем бы он ни общался, выступают за сохранение мира в стране. Исходя из этого, спикер не видит предпосылок для ухудшения отношений между Кишиневом и Комратом на уровне «элит» и обычных жителей Гагаузии.

— Я их долго искал, потому что я пытался понять: а может, действительно есть какой-то сущностный конфликт, может, есть что-то действительно по факту такое, что обусловило бы возможную дестабилизацию, возможное какое-то противостояние между Комратом и Кишиневом? Я, честно, искал, как исследователь, такие предпосылки и ничего не нашел. Знаете, вот просто ничего.
Я навскидку могу вам привести несколько вопросов, которые часто поднимаются на уровне руководства Гагаузии как претензии к Кишиневу. Но, во-первых, эти претензии не с сегодняшним правительством создавались, они исторические. Во-вторых, они, в принципе, длятся с большей или меньшей степенью напряжения уже все 30 лет. Ничего нового, собственно говоря, в этом нет.

Какие претензии у Комрата?

— Во-первых, это вопрос НДС. Он возникает на уровне руководства автономии, на уровне людей. Но пока этот вопрос отложили в сторону, его особо никто вроде бы и не собирается педалировать дальше. Сегодня это не проблема.
Второй вопрос – это вопрос назначений, но эта история всегда существовала, еще и при Ирине Влах, и при Михаиле Формузале, и при Георгии Табунщике, и даже при господине Кройторе. То есть, никогда не было такого, чтобы этот вопрос решался автоматически. Это один из вопросов, который касается распределения полномочий, и он, собственно говоря, до конца урегулирован так и не был.

В Гагаузии часто говорят о каком-то несправедливом разделении финансовых средств между автономией и Кишиневом. Но наконец-то Кишинев этим вопросом занялся и тщательно подсчитал это все — и оказалось, что на самом деле финансирование на жителя автономии выделяется больше, а не меньше, чем на остальной территории Республики Молдова. И об этом даже говорю не я, об этом говорят у вас в Гагаузии, в первую очередь, об этом говорят люди, которые серьезно занимаются исследованием этих вопросов. Примары, депутаты Народного собрания.

<…> Я от разных людей в руководстве Гагаузии слышал теорию о том, что Кишинев хочет зажать Гагаузию и отобрать автономию. Я просил: «приведите конкретные примеры», никаких конкретных примеров мне этому не приводили. Я говорил с людьми на центральном уровне власти, все говорят: «Ну что ты говоришь такое, это глупости полные, никто не собирается Гагаузскую автономию отменять или ущемлять ее в правах, ничего подобного».

«Интерес Илана Шора сегодня прост: свалить правительство в Республике Молдова»

— Еще раз повторю: никаких предпосылок для ухудшения взаимоотношений не существует. Народ Гагаузии никакой конфронтации с Кишиневом абсолютно не хочет. Он хочет мира, стабильного развития, как и все остальные люди в Республике Молдова. Из чего я делаю вывод, что это просто нагнетается искусственно. <…> Давайте прямо скажем, что сегодня ни госпожа Гуцул, ни господин Константинов в интересах Гагаузской автономии не действуют, не работают и не выступают за интересы автономии. Они выступают в интересах Илана Шора.

Интерес Илана Шора сегодня прост: свалить правительство в Республике Молдова, сделать все возможное для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в стране и таким образом убрать власть, которая угрожает его личным интересам. Вот, собственно говоря, в чем заключается вся сегодняшняя задача. И, к огромному сожалению, ряд людей в руководстве Гагаузии под этой задачей подписались, хотя изначально они утверждали, что «мы, значит, инвестиции привлекаем, но по политической повестке мы идти не будем». Оказалось, что нет. Оказалось, что пошли по политической повестке Илана Шора.

И мне кажется, этот процесс нужно срочно останавливать, потому что он не отвечает ни интересам подавляющего большинства гагаузов и людей, проживающих в Гагаузии, ни интересам подавляющего большинства людей, проживающих на всей территории Республики Молдова.

Если удалось договориться с Тирасполем, неужели нельзя договориться с Комратом?

— Приведу вам еще один такой пример, который говорит об искусственности нагнетания этих отношений.

Мы ничего не слышим про Приднестровский регион, ведь удалось там договориться, удалось урегулировать многие очень тяжелые спорные вопросы. Таким образом, чтобы не возникала эскалация, не возникала дестабилизация, не было войны. Это удалось сделать. Но если это удалось сделать с Приднестровским регионом, где, конечно же, ситуация намного сложнее, то как этого может не удаться сделать с Гагаузией?

А тут ответ прост: руководство Гагаузии этого не хочет. Руководство Гагаузии сегодня хочет сбросить правительство Молдовы, выступить таким тараном, который сменит руководство Республики Молдова. И я не считаю, что это задача для Гагаузской автономии, я не считаю, что это входит в полномочия башкана. Мне кажется, что она полностью и целиком вышла за те полномочия, которые отведены ей законом об особом правовом статусе 1994 года и Уложением Гагаузии 1997 года, да и всеми законами, которые принимались в автономии за весь этот период времени.

«Все видят, что происходит в Украине, и понимают, чем это все может грозить»

— Диалог между Кишиневом и Комратом важно восстанавливать, вопрос только: с кем? Ведь центральная власть тоже не может говорить с руководством автономии, которое поставило перед собой четкую цель эту центральную власть скинуть. О чем же центральная власть будет разговаривать, собственно говоря, с руководством автономии, которое определяет для себя задачи таким образом?

Руководство автономии не говорит «давайте мы наладим конструктивный диалог, давайте мы будем решать проблемы автономии». 80% всего того, что они говорят, касается, по большому счету, внешнеполитических проблем страны. И давайте называть вещи своими именами: прямого переворота в Республике Молдова на центральном уровне.

Я думаю, что это конкретное действие против Майи Санду и PAS через действие против конституционного строя Республики Молдова. <…> Руководство автономии пытается это вывести на институциональный уровень конфликта между Комратом и Кишиневом. Это плохо, это очень опасно, потому что это все создавалось десятилетиями в очень тяжелых, сложных спорах.

Это все налаживалось усилиями очень многих людей. Просто брать и это бездумно вот так вот бросать в топку геополитического этого пожара — это мне кажется абсолютно безответственной историей. Но я думаю, что [у них] в конечном итоге не получится, и это не получится именно потому, что [у самого гагаузского народа] нет какого-то запала идти против Республики Молдова — и точно так же у молдаван нет никакого запала идти против гагаузов. То есть, собственно говоря, в этом смысле нормальные межэтнические отношения в стране никто не отменял, и никоим образом они не ухудшились и не поменялись.

Ведь все видят, что происходит в Украине, все видят и все понимают, чем это все может грозить. Никто в здравом уме не пожелает ни своей стране, ни своей автономии, ни своему региону такой участи. Никто. Поэтому здесь институтам государства, конечно, нужно очень тщательно, грамотно прорабатывать свои шаги, понимать, что необходимо предпринимать дальше.

«Шоровцы — не революционеры»

— Нужно выстраивать диалог с теми силами, которые считают, что с Кишиневом можно и нужно говорить. А мне кажется, что все предпосылки, все условия для этого диалога существуют. Смотрите, ведь даже из той же парламентской рабочей группы, которая существовала и которая, в принципе, функционировала достаточно неплохо, тоже выходил не Кишинев. И это тоже было сделано намеренно для того, чтобы разрушить еще один канал общения, еще один канал диалога.

Я думаю, что вот такого рода настрой очень маленькой части гагаузской элиты (я повторюсь, что речь идет про небольшую группу людей) на создание точек конфронтации с Кишиневом региональные державы точно не разделяют. Я думаю, что ни Украина, ни Румыния, ни страны Европейского союза, ни Турция с таким подходом и с такой постановкой вопроса «давайте сегодня Комрат пойдет против Кишинева, и мы начнем конфронтацию» никто из них не согласен. Никому из них это не надо. Единственная страна, которой, наверное, это могло бы быть выгодно для того, чтобы ситуацию качнуть, — с ней у нас общей границы нет.

При этом говоря об этом маленьком проценте людей Шора в руководстве автономии, Кульминский убежден, что они не готовы будут пойти абсолютно на всё, что им прикажут.

— Они не революционеры. И если кто-то там видит себя в роли каких-то руководителей национального, центрального уровня, то этого необходимо добиваться точно по нормальной карьерной лестнице, а не путем организации каких-то переворотов в Кишиневе, потому что это никогда ни к чему хорошему не приводит. Я думаю, что одумаются, я думаю, что на определенном этапе остановятся, но важно, чтобы их самих не использовали в этих играх втёмную.

Стоит ли ждать присоединения Приднестровья к России?

Очевидно, что на фоне евроинтеграции Молдовы Россия не оставит попыток вернуть страну в зону своего влияния. Одна из теорий о том, что может предпринять Кремль — это организовать референдум в Приднестровье о присоединении к России. Владислав Кульминский отвечает, видит ли он подобные угрозы.

— Честно говоря, нет. Я считаю, что сегодня ситуация более нестабильная, более взрывоопасная в Гагаузии. Я считаю, что правительство Республики Молдова сегодня по вопросу управления Приднестровским конфликтом заслуживает оценки 10 баллов. Потому что очень грамотно удалось уйти от рисков, договориться по тем вопросам, по которым необходимо договариваться, избежать эскалации, избежать конфронтации, избежать, в конечном итоге, втягивания всей Республики Молдова в войну. Все это сделать удалось.

Я сегодня, честно говоря, не вижу никаких причин, по которым Приднестровью было бы интересно провоцировать эскалацию или выступать в роли самолета-камикадзе. Я такой вариант практически исключаю на данный момент.

Если бы Гуцул не выиграла на выборах, всё было бы иначе?

— Но вот по Гагаузии ситуация совершенно другая. Почему-то там элиты в Гагаузии решили, что они в такую игру вполне могут поиграть. <…> На мой взгляд, это произошло по чистому стечению обстоятельств, что представителю партии Шора удалось выиграть эти выборы, но тут тоже вопрос, как они были выиграны, и так далее. И как-то вот эта вся история закрутилась, потому что, выиграй эти выборы кандидат от другой партии, более мейнстримной, которая не хочет дестабилизировать ситуацию в стране, — конечно, тогда было бы много споров между Комратом и Кишиневом, но эти споры были бы более-менее в институциональных, конституционных рамках и не выходили бы на уровень попыток организации государственного переворота. Вот как это было бы. Но ситуация такова, и с ней придется работать.

<…> Я думаю, что и в гагаузских элитах есть очень большое количество людей, которые понимают всю пагубность этого курса на конфронтацию, которые готовы разговаривать. Это вопрос поиска партнеров. Ну понятно, что госпожа башкан сегодня этим партнером, к сожалению, быть не сможет. Из того, что она там понарассказывала за весь этот период времени, уже абсолютно понятно, что ее настрой совершенно другой. Уж точно не на укрепление основ автономии, не на укрепление ее статуса, не на развитие автономии и привлечение инвестиций. Нет, она собирается идти на Кишинев.

nokta