«Неважно, как мы проголосуем, если мы не будем друг другу доверять» — Nokta Forum в Копчаке

Как евроинтеграция отражается на одном из самых прогрессивных по привлечению грантов сел Молдовы? Зачем Европе давать нам деньги и кому мы вообще нужны? Являемся ли мы для европейцев людьми второго сорта и есть ли смысл в ностальгии по СССР? Читайте в текстовой выборке из очередного выпуска Nokta Forum, который прошел в селе Копчак.

«Для меня европейская интеграция — это верховенство права»

Перед началом дискуссии присутствующим в зале включили небольшой ролик, в котором мы спросили жителей села Копчак о том, что принесет Молдове евроинтеграция.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от nokta — медиа с позицией (@nokta.md)

Заместитель примара Копчака Анатолий Талмач рассказывает, что для него означает евроинтеграция.

— Прежде всего, процесс интеграции с Европейским союзом сложный сам по себе. И из-за того, что он сложный, его очень сложно объяснить человеку, который не сталкивался с этим многоуровневым процессом. Для меня европейская интеграция, прежде всего, это верховенство права. Когда законы принимаются, они всегда исполняются — и неважно, это Гагаузия, или это Единецкий район, или это Кишинев. Потому что, мне кажется, это самое важное в любом государстве — способность государства обеспечить верховенство права и защиту прав человека.

Беспристрастная юстиция. У нас, к сожалению, за последние десятки лет в системе юстиции были большие проблемы. Все знаете, что у нас был период, когда система юстиции, как и многие государственные органы, были захвачены. И сейчас начинается процесс реформирования, и он непростой, потому что система сама сопротивляется. Для меня, как гражданина Республики Молдова, очень важно, чтобы права и свободы человека были гарантированы настолько, насколько это гарантировано в Европейском союзе. Если сегодня мы способны это сделать, за нас это никто не сделает. Не придет никакой чиновник из Брюсселя, из Бухареста или из Вены и не сможет провести вот эти реформы для нас за нас, чтобы у нас все законы работали.

<…> Если десятки лет назад мы сложно себе представляли, как бедная отсталая Республика Молдова способна выйти на новый уровень переговоров с Европейской комиссией на предмет вступления в Европейский союз, то с прошлого года уже у нас есть официальный статус кандидата в Европейский союз, у нас запущены официальные переговоры.

<…> Вот посмотрите, наши жители отвечали на вопрос, когда их спросили, «что вы ожидаете» — «благосостояние человека». Не существует какой-то манны небесной, которая упадет на голову, и мы вдруг заживем лучше. Без того, чтобы локальная экономика, национальная экономика не работала на достойном уровне, нам сложно это будет сделать. Поэтому у Европейского союза есть инструменты поддержки малого и среднего бизнеса. Многие из вас, наверное, слышали, как, допустим, Организация по поддержке бизнеса выделяет безвозмездные абсолютно гранты, молодые люди способны открывать новые рабочие места и новые производства или другие виды бизнеса.

Вчера была уже новость, официальная информация, что было выделено в Молдове 1,8 млрд евро. И, конечно же, это очень солидная сумма. Около 400 миллионов из этой суммы выделены в виде гранта. Остальная часть денег — это в виде кредита на 40 лет под 3% годовых. То есть речь идет о том, что сегодня эта инфляция, которая у нас в Республике Молдова, превышает 3%. То есть инфляция сама съедает проценты. То есть нам дают, по сути, очень серьезные деньги на долгосрочную перспективу с льготным периодом оплаты. 10 лет мы не будем ничего платить по этому кредиту. И самое главное, что эти деньги целевые, то есть они не пойдут на проедание. Эти деньги — не финансовая поддержка бюджета, эти деньги конкретно направлены на инфраструктуру.

<…> Мы думаем, что процент или полпроцента из этой суммы должно прийти в Копчак. Я объясню на что. Во-первых, на создание производства и открытие новых рабочих мест. Как мы это видим? У нас есть наша диаспора, которая живет в Германии. У нас есть наша диаспора, которая проживает в Анкаре, Турции. И у нас есть инициатива с этой диаспорой открыть на территории села Копчак промышленный парк. Самостоятельно, без какой-то помощи, мы не сможем с этим справиться. Это очень амбициозный проект.

Копчак — чемпион по привлечению европейских грантов

Как рассказывает Талмач, Копчак участвует в привлечении европейских инвестиций с 2010 года, и самым масштабным заместитель примара называет строительство очистных сооружений в 2019 году, которые способны обеспечить все публичные учреждения села и около 60-70% его жителей канализационными системами.

Среди прочих проектов Талмач отмечает строительство бюветов, которые обеспечивают бесплатной питьевой водой жителей села, строительство дома престарелых, который в любой момент может принять одиноких пенсионеров, которые остались без какой-либо помощи. А через месяц Копчак готовится открыть мультифункциональный центр социальных услуг, который включает в себя столовую и прачечную.

— Мы [также] строим официально самый большой проект Республики Молдова — это 1,3 млн, которые мы направили на строительство плавательного бассейна. И я думаю, что в течение одного месяца там строительные работы уже закончатся. У нас есть проекты, направленные на открытие футбольной площадки, которую мы построили. Мы отремонтировали садики, [создали] благоприятные условия в наших детских садах.

<…> Мы направляем европейские финансы в том числе и для обеспечения инфраструктуры наших лицеев, потому что, хоть это и не прямая обязанность примарии, но мы видим такую миссию, что качество образования прямо влияет на благосостояние общества, и поэтому мы хотим сделать образование максимально доступным, максимально эффективным и максимально безопасным для наших детей.

«У нас нет больше времени, чтобы тянуть назад, потому что наша молодежь уезжает»

Директор центра «Гражданские инициативы для национальных меньшинств» Михаил Пейков отвечает на распространенный в Гагаузии нарратив (который звучал и во вступительном ролике) о том, что Турция не может вступить в ЕС на протяжении многих лет, а мы и подавно не сможем.

— Давайте начнем так. Мы — не Турция. В первую очередь, мы меньше, чем Турция, с нами легче работается. <…> Следующий момент — Эрдоган. Я не могу сказать, что Эрдоган — это демократический либеральный лидер. Все, вопрос закрыт. Оставьте вы эту Турцию. Мы не Турция.

Следующий момент, который тоже я очень часто слышу, — это «посмотрите на Болгарию и Румынию». Я еще раз хочу обратить внимание, что Болгария и Румыния имели доступ к огромному количеству денег [перед вступлением в ЕС]. То, что Болгария и Румыния (Болгария больше, чем Румыния) не смогли освоить эти деньги, то, что там очень сильно процветали коррупционные схемы, то, что местные, в первую очередь, власти не могли писать проекты — в этом ни Европейский союз, ни Берлин, ни Париж, ни Брюссель и никакая другая страна Европейского союза не виноваты. Европейский союз дает возможность жить так, как они живут в Европейском союзе. Но никто из Европейского союза не приходит к нам домой, не снимает наши обои, клеит другие, не шпаклюет и не делает нам фасады сам. Нам дают инструменты. Дальше мы сами должны пользоваться этими инструментами. Это очень важно.

Другой момент: что нам это даст, кому мы там нужны? Нужны, поверьте. Нужны не из-за того, что мы какие-то уникальные, а потому что мы являемся страной, которая граничит с Европейским союзом. А для Европейского союза очень важны его границы. И другой момент — это то, что в официальных документах ЕС прописано, что все страны ЕС берут на себя обязательства поддерживать другие страны, которые проявили желание идти по демократическому пути, проявили желание развиваться, жить нормально. Если мы в Молдове не хотим в Европейский союз, поверьте, никто нас насильно палками туда гнать не будет. Потому что есть ещё Черногория и Албания, которые намного, так скажем, более развито могут пойти по этому пути. Но на данный момент из-за наших властей Республика Молдова на более высоком счету у европейских стран, потому что наши власти показали более демократический и либеральный подход ко всем процессам внутри страны.

<…> Человек [во вступительном ролике] сказал, что [нужно] обратно в Советский Союз. [Пока] мы будем жить прошлым, никогда не наступит то светлое будущее, о котором мы с вами все говорим. Я родился в бедной стране, и бедная она стала не из-за меня или людей моего поколения. Кому мне нужно сказать «спасибо»? Возможно, взрослому поколению, которое до сих пор пытается что-то сделать, в будущем жили лучше. А когда наступит для меня это будущее? Когда взрослое население пойдет и спросит у своих детей: «Ребята, вы куда хотите, вы чего хотите? Вы хотите демократическое либеральное государство, где вы сможете развивать экономику? Либо же мы будем вас тянуть назад? Вот тянули 33 года и будем продолжать тянуть назад».

Но у нас нет больше времени, чтобы тянуть назад, потому что наша молодежь уезжает. И уезжает не из-за Урсулы фон дер Ляйен и не из-за Майи Санду, которая пришла в молдавскую политику не в 90-х годах. А мы видим, что на нашей арене есть политики, которые с 90-х годов. Лучше жить я не стал, вы, скорее всего, тоже. Но мы должны стремиться к тому, чтобы лучше жить. Кто-то сказал там: «быть с Россией». Если мы хотим быть с Россией, хорошо. Но поймите, Россия — это не Москва. Давайте посмотрим какое-то село восточнее Москвы и севернее Сочи. Запустим программу «Российская деревня», где вместо дорог у нас будут болота, один водопровод на все село. Без проблем. Если вы так хотите жить, мы можем так жить. Но кому нравится такая жизнь? Мне, допустим, не нравится.

«Евросоюз — это союз децентрализованных стран, где очень сильны регионы»

Анатолий Талмач обращает внимание на разнообразие стран, состоящих в ЕС.

— В Европе есть страны, где запрещены аборты. В Европе есть страны, которые являются нейтральными, как Молдова на сегодняшний день. Это Австрия, к примеру, или Мальта, или Кипр. В Европе есть страны, в которых, допустим, страна не контролирует всю свою территорию тоже. Кипр тот же. В Европе есть Венгрия, в которой как бы свое национальное видение. Есть Румыния, в которой тоже сильно христианство и свое национальное видение. И все те ценности, которые у нас есть, они в Румынии тоже очень доминируют, на самом деле, 90% жителей Румынии — ортодоксальные христиане, ходят в церковь каждое воскресенье.

Есть одна особенность, которая мне больше всего импонирует. В Европейском союзе есть много стран, в которых действует автономия. Есть Испания, которая состоит из автономий, таких, как Гагаузия. И в будущем [в составе ЕС] ей точно ничего не будет угрожать. Потому что Евросоюз — это союз децентрализованных стран, где очень сильны регионы. <…> Наша задача заключается не в том, чтобы вопреки кому-то выбирать свой путь. Мы ничего никому не доказываем. Если мы не захотим этого, у нас этого не будет. Но если мы не поддерживаем путь развития, путь нормальных переговоров, человеческих отношений, то это максимально для меня будет непонятно.

Потому что как минимум половина нашего села зарабатывает финансы в Германии. И они прекрасно понимают, что значит уровень жизни в Германии, какой уровень зарплат. Не потому что она в центре Европы находится, а потому что там есть мощное производство. Там есть автомобилестроение, там строят новые технологии, инвестируют.  <…> Но и мы мы можем сделать, чтобы наше поколение, поколение наших детей могло зарабатывать такие же деньги, не выезжая за границу, а находясь здесь, рядом со своими родителями, как это всегда и было.

<…> Очень важно, чтобы верховенство права и честные беспристрастные суды были гарантированы. Тогда приедет к нам инвестор, будут открывать рабочие места и будут рассматривать Гагаузию и Копчак не как дешевую рабочую силу, а будет адекватная, нормальная заработная плата, которая будет с каждым годом расти, и наши люди тоже смогут зарабатывать если и не на уровне Германии, то на уровне Румынии, Словакии, Венгрии — и это вполне реализуемо даже в перспективе нескольких лет.

Про доверие и цифровизацию

— Я хочу сказать про одну страну, которая тоже была частью Советского Союза — это Эстония. Я имел возможность побывать в Таллине. И что мне бросилось в глаза — уровень доверия эстонцев к самим себе. Люди просто верят друг другу, доверяют друг другу. Очень высокий социальный капитал. Они настолько доверяют друг другу, что абсолютно в их деревнях нет заборов, нет вот этих сеток, которые мы ставим. То есть люди просто спокойно живут и пользуются доверием. Вот это главная ценность, которую я там заметил.

Второе — это то, что они абсолютно спокойно решают сложные задачи. Это самая цифровая страна. У них голосование через телефон. Я знаком с бывшим послом Эстонии, мы один раз с ним проводили мероприятие в Комрате, и он во время мероприятия вспомнил, что у них выборы мэра. Он встал, зашел в свой телефон, проголосовал, выбрал, за кого он хочет проголосовать, сел и продолжил дальше общаться с нами. Это, на самом деле, очень прекрасно. Он [рассказывал о том, как], находясь возле какого-то пруда, включил свою геолокацию, у него сразу телефон выдал возможность купить разрешение на рыбалку, оплатить ее через телефон. Есть удочка с собой — сразу сел и порыбачил. То есть это на самом деле то.

Талмач отмечает, что Молдова тоже делает успешные шаги в сторону цифровизации: у нас, к примеру, уже можно пользоваться некоторыми публичными услугами онлайн и иметь доступ к большинству своих документов через мобильное приложение.

«Евроинтеграция — это логика»

Третий приглашенный эксперт, журналист Иван Святченко говорит, что для него евроинтеграция — это просто-напросто «логика».

— Никто не говорит, что даже если мы все-таки подпишем соглашение о вступлении в ЕС, мы немедленно тут каждый по медали себе нацепим, перестанем работать и деньги потекут рекой. Нет. Это долгий процесс, но это процесс учебы нашей. И нам помогают в этом процессе учиться. Меня спрашивают некоторые мои знакомые: «А для чего им это нужно? Это же не просто так, у них какие-то есть тайные планы на нашу страну, на наших людей. Ну вот, они будут отправлять все свои европейские товары в Молдову». Это, на мой взгляд, нелогично, потому что молдавский рынок — это 0,05% рынка Евросоюза. Что мы такого купим в Евросоюзе, что они так вот обогатятся? А второй момент: а что они такого страшного продают? Техника у нас китайская, одежда у нас турецкая. Что у нас Европейский союз такого поставляет на миллиарды, миллиарды евро, и что молдаване будут вынуждены это покупать? Ну не хочется покупать — не покупаем.

«Запретят православную церковь». [В ЕС есть такие] православные страны как Македония, Греция, Болгария. Как можно запретить церковь? Что такое запретить церковь? Где, в какой стране Европейского союза есть закон, запрещающий какую-либо церковь, тем более религию, которую исповедует 90% населения? Как это возможно?

«Запретят русский язык». Как можно запретить? Приставят каких-то шпионов, будут следить, кто говорит на русском, кто не говорит на русском? Я бывал в некоторых европейских странах, там абсолютно сборная солянка языков. Есть государственные языки, есть языки национальных меньшинств. В соседней нашей Румынии в парламенте сидят специальные представители от национальных меньшинств. Можно учиться. Для чего им помогать нам? Когда у вас есть сосед, более бедный, который живет не самой благополучной жизнью, неплохо бы помочь. У вас, может, есть какой-то такой сосед. Вы же помогаете своему товарищу, своей, не знаю, более бедной сестре.

Вот мы такие 33-летние, немного зачуханные товарищи, но нормальные. Мы прекрасно вписываемся в эту европейскую цивилизацию. Наши люди миллионами работают в Европе, приезжают обратно в Молдову. Ну и как-то их там не изменили, у них не выросли рога, они не начали как-то креститься по-католически, не перестали говорить на русском языке, на румынском языке, на любом языке. Нормальный процесс, на мой взгляд, и 20 октября — это шанс исторический, потому что можно крутить носом и говорить, что мы капризные, мы не хотим, не время сейчас, а когда время? Через 10 лет будет время? А почему не сейчас? Мне 46, и я задолбался за 33 года молдавской независимости наблюдать эту нашу молдавскую действительность. Я хочу в цивилизацию. Не будет, опять же повторюсь, какого-то немедленного счастья, но я надеюсь застать какие-то положительные перемены, но это и для детей, и для внуков. Это и учеба, и работа. Ни одна страна ЕС, вступившая за последние 20 лет, об этом не пожалела. Там где-то проводились референдумы, где-то нет.

Отдельно Святченко привел в пример опыт Великобритании, но не в том ключе, в котором о ней любит говорить антиевропейская пропаганда (страна вышла из ЕС в 2020 году).

— В Великобритании порядка 70 млн человек населения. Страна хоть и остров, но большая. В Великобритании работает 300 мэрий. В Республике Молдова работает 900 мэрий. Не кажется ли вам, что многовато для нашей страны 900 мэрий, когда в Великобритании справляются с тремястами? И этому можно поучиться.

Про подпись кровью и добрососедское партнерство

Анатолий Талмач рассказывает о некоторых страхах, которые присутствуют у местного населения.

— Самый такой частый, обыденный вопрос: «Почему они дают вам эти гранты? Какие условия вы там подписываете? Чем там, кровью подписываетесь? Может, землю копчакскую отдаёте или что-то другое?» Первое. Я хочу сказать, что на самом деле в Республике Молдова запрет на продажу иностранцам сельхозземли действует с момента обретения независимости. Можно по-разному к этому относиться, но на данный момент очевидно, что выгодно, чтобы этот закон оставался. По крайней мере, у нас еще есть потенциал, на самом деле, в Республике Молдова осваивать нашу сельхозземлю на 100%. Несмотря на то что климат уже изменился, мы не хотим задумываться, что поливать нужно, то есть всегда верим, надеемся, шаманим, дождь вызываем и так далее. Но дело в том, что нам нужна система орошения, потому что они везде уже стоят. И мы пока в это не инвестируем, пока мы не найдем деньги и не будем такие проекты реализовывать, ну не будет у нас этой кукурузы. Раньше, когда я был маленький, собирали целыми прицепами эту кукурузу. Сейчас, если хотя бы пару мешков соберешь — и то крестишься, говоришь «спасибо, Господи, не обидел».

Что касается того, почему нам помогают, я объясню вам так. Вот половина наших жителей, более тысячи человек живут в Германии. Рожают детей там тоже и получают неплохие пособия. Правильно? То есть вот поехали, чуть-чуть поработали, заплатили там налогов и сидят на пособиях. Кто-то продолжает работать, кто-то просто на пособиях. То есть они обходятся бюджету Германии в солидную сумму. Я не считал, но я предполагаю. А мы — соседи с Европейским союзом. И та же Германия думает: «давайте мы создадим рабочие места в Копчаке — может, не такие, как в Баварии, в Оффенбахе, в Франкфурте, но давайте мы создадим хотя бы на 30-50 процентов меньше [по условиям], — если они не будут уезжать, то они будут в Копчаке работать, в Гагаузии, в Молдове». И тогда Европейский союз меньше будет со своего бюджета тратить на то, что наши жители с европейскими паспортами сидят в Германии. То есть логика очень простая.

Если вся улица вдруг поставила перед своими дворами брусчатку, установила уличное освещение, почистила от плохой травы, всем хорошо, всем уютно, но есть один сосед такой, который не хочет чистить этой травы, не хочет ставить брусчатку — прям в глаза бросается и хочется даже самому взять лопату. Было же у кого-то так? Вот это тот случай, когда мы должны действительно понимать: чем сосед более предсказуемый, чем он адекватнее, чем он понятнее, доступнее, чем он больше стремится к тому же, что и ты — с тем [нормально дружить].

Абсолютно нормально, когда два соседа договариваются, что при установке забора один поставит часть этого забора, второй поставит вторую часть. Это называется партнерство. Вот здесь, на сегодняшний день, я вижу, что нас, Республику Молдова, начали видеть партнерами. И это партнерство подкреплено реальными делами: развитием культуры, молодежи, образования. Да, пока на уровне не на таком, на котором нам бы хотелось. Но этот уровень может завтра измениться. Оно зависит от нас, как мы будем работать.

Мы всегда будем «людьми второго сорта»?

Далее последовала дискуссия с присутствующими в зале жителями Копчака. Один из евроскептиков сказал, что в 1993 году он работал в Германии, и исходя из своего опыта заявил, что «мы всегда там будем людьми второго сорта». А еще он сравнил процесс евроинтеграции с желанием «привязать молдавскую кобылу к европейскому стойлу» и отметил, что родился и вырос в СССР, где себя прекрасно чувствовал.

— Я не знаю, где вы работали и чем вы занимались, — ответил Михаил Пейков, — Но я никогда не ощущал себя человеком третьего сорта. Особенно сейчас, последние 3-4 года, когда я посещаю какие-то страны из Европейского союза. Если раньше при фразе «I’m from Moldova» меня спрашивали: «Что? Какая страна?», сейчас все знают об этой стране, и я горжусь этим.

Ещё один тезис, который высказал евроскептик: «Европа в своё время дала большие деньги, чтобы развалить Советский Союз и вместо него построить свой Европейский».

Модератор форума, директор nokta Михаил Сиркели опроверг это заявление:

— Европейский союз построили в 1952 году, он к развалу Советского Союза расширился до количества больше 20 стран. Извините, но Советский Союз, мне кажется, развалился потому что он просто не мог сам себя кормить. Мы здесь в селе это не чувствовали, потому что у всех было, что есть. А люди в городах это очень хорошо чувствовали.

Святченко, выросший в городе, это подтверждает:

— Я в 11 лет стоял в очереди у [магазина у нашего дома] 4 часа. За спичками. Но это еще не вся история. Спичек давали только по 100 коробков в руки. Один рубль. То есть я 4 часа стоял в очереди и потратил один рубль. Но зато принес бабушке 100 коробков спичек. А в чем была сложность? Спички были в коробках не упакованы по 10 штук, а [раздельно]. И продавщицы вынуждены были 100 коробков каждому покупателю отсчитывать, ну и вот 4 часа это продолжалось счастье. И вот тогда я почему-то в 11 лет подумал, что что-то у нас неправильно устроено. Не хочу стоять в очереди 4 часа за 100 коробками спичек. И не полюбил Советский Союз.

— Я не жил в Советском Союзе, но я действительно уважаю тех, кто жил [в эти времена], — добавляет Анатолий Талмач, — И у меня очень простая аргументация насчет этого. Когда был Советский Союз, люди, которые постарше нас сейчас, они были молоды. А когда ты молод, ты всегда счастлив. Я рос в 90-х, но я был счастлив. Я ходил по оврагам босиком, и никто мне не заменит это прекрасное время. Мы достаточно бедно, скромно все жили. Все помнят 90-е годы, когда просто денег не было. Но это для меня прекрасная пора. Это пора, где я ходил в садик, в котором печку топили, не было системы отопления вообще.

«Поверьте, эти деньги найдут своего бенефициара»

— Молдова стала независимой страной. Дали нам вот это наследие: нравится нам это или не нравится. Но что мы сделали дальше? Мы 33 года маялись. Мы что-то думали, принимали какие-то решения, мы что-то вот субсидировали, что-то мы брали, что-то отдавали и так далее. Но конкретные изменения качества жизни, 80% достижений Республики Молдова — это не за счет того политического класса, который был, а за счет смелости и трудолюбивости наших людей. Эти дома построены за счет пота наших людей, которые ездят в Германию.

Но сегодня мы не можем вот поставить все это, что называется, на повтор, и каждые 33 года вот так вот жить. Ну что-то же не устраивает, правильно? Есть гарантия, что есть какая-то достойная, качественная, хорошая альтернатива, которая завтра способна взять на себя обязательства и дать Молдове 1,8 млрд. Я не говорю, что это хорошо или плохо, я говорю, что это факт. Это факт, что в Копчаке завтра может быть новый музей. Это факт, что мы можем утеплить и сделать дом культуры энергоэффективным. Но это возможность, которая дается нам. Наше дело, мы можем этим не воспользоваться. Поверьте, эти деньги найдут своего бенефициара. То есть за нас другие возьмут и сделают то же самое.

То же самое касается и референдума. Я ездил по Республике Молдова, я видел много классных проектов. Допустим, Кантемир. В Кантемире нет ни одного публичного здания, которое отапливается газом, чтобы вы знали. Они отапливаются разными альтернативными источниками, то есть тепловые насосы. Я видел эти проекты по энергоэффективности, которые они выиграли с 2015 года. Мы тоже могли это сделать и будем это делать. То есть надо не соглашаться с тем что вот у нас плохо — и все. <…> Да, можно собрать сумку, сделать паспорт Румынии, Болгарии, Словакии и уехать. Ну а можно остаться и постараться что-то сделать.

<…> Все помнят, как выглядела площадка перед Домом кульутры. Она в Советском Союзе была очень продуманно построена. Вы тогда выходили в центр и проводили там время, и вам было очень хорошо. Но время расставляется все на свои места, и нам нужно реновировать, инвестировать, новую построить. И мы ищем варианты, как это сделать. Время не стоит на месте. Нам нужно просто доверять друг другу — это самое главное. Мы можем голосовать «за», «против» — это все абсолютно не имеет никакого значения, если мы не будем доверять друг другу. Вот с чего начинается любой процесс и любая идея развития нашего общества.

nokta