«Это не те цифры, которые могут повлиять на итоги выборов» — эксперт о факторе Приднестровья

Как Приднестровье может повлиять на выборы и референдум и почему Кремль мало использует регион в избирательной кампании, в отличие от Гагаузии? Чего ждать от грядущего отопительного сезона в случае прекращения транзита российского газа через Украину? На эти вопросы ответил в эфире nokta бывший вице-премьер по реинтеграции Молдовы Александру Фленкя.

«Что Россия там может сделать?»

В эфире «Цены свободы» Александру Фленкя, бывший вице-премьер по реинтеграции Республики Молдова, рассуждает, чего можно ожидать от Приднестровья на грядущих президентских выборах и референдуме. Эксперт напоминает, что президентские выборы в 2016, 2020 гг. и парламентские 2021 году показали беспрецедентную явку в регионе.

— Но все же давайте напомним, там цифры колебались, если память мне не изменяет, там, грубо говоря, от 16 до 30 тысяч где-то избирателей, которые голосовали. То есть это не те цифры, которые могут кардинально повлиять на итоги выборов. Ну, в каких-то там ситуациях, когда разница между претендентами может быть где-то в долях процентов — может быть, да. Но я, исходя из нынешней динамики предвыборной кампании, не склонен видеть в Приднестровье, в избирателях из Приднестровья фактор, который способен повлиять на исход выборов вообще в целом.

Фленкя делится мнением, будет ли Россия использовать Приднестровье в этой избирательной кампании.

— Обратимся к прецедентам прошедших выборов. Насколько мне помнится, кандидаты на выборах, упоминая те или иные, скажем так, махинации, указывали на факторы сугубо внутренней договоренности — будь то местных олигархов, будь то политических игроков в Кишиневе, в Тирасполе. Как это ни удивительно, но фактор России в контексте Приднестровья ни разу до сих пор не упоминался. Сейчас понятно, что из ситуация изменилась — война. Но <…> Россия непосредственно здесь участвует, что они там могут сделать? Ну, я, конечно, утрирую, но мобилизовать свои полторы тысячи военных для того, чтобы голосовать? Тоже, в принципе, можно, учитывая, что абсолютное большинство так называемых российских военных в Приднестровье — это местные жители, у многих из которых есть молдавские паспорта.

<…> На протяжении как минимум 20 лет, даже больше, отношение различных администраций в Приднестровье к молдавским выборам было разным. Было как минимум три разных этапа.

1. От максимального создания препятствий для участия молдавских граждан из Приднестровья в выборах, когда просто физически не выпускали людей, не разрешали проезжать через приднестровские посты.
2. Было на протяжении нескольких лет такое нейтральное отношение, когда не препятствовали, и цифры участия жителей Приднестровья в молдавских выборах тоже были не впечатляющие.
3. Ну и были данные, пожалуй, начиная с 2016-го, когда по ряду признаков можно было судить, что осуществлялся организованный подвоз избирателей.

«Это такие же люди, как мы с вами»

На прошлых парламентских выборах Приднестровье показало неожиданно высокие результаты в пользу партии PAS. Эксперт объясняет, как так получилось.

— Это еще раз указывает на то, как мало среднестатистический житель правобережной Молдовы знает о Приднестровье и как сильно над нами, жителями правобережной Молдовы, в Кишиневе, в частности, довлеют стереотипы и, скажем так, некорректные нарративы о том, что происходит в Приднестровье. Понятно, что есть отдельные конкретные персонажи, которые выполняют вполне конкретную миссию, не связанную ни с миром, ни с безопасностью в Приднестровье. А в остальном рядовые люди — это по большей части ровно такие же люди, как мы с вами. У них могут быть различные мнения, у них могут быть самые разные политические воззрения и геополитические воззрения, но в целом это такие же люди, как мы с вами, которых просто угораздило родиться в Приднестровье, жить там по тем или иным причинам. Они не обязательно это выбирали.

И понятно, что жизнь там накладывает свой отпечаток, понятно, что там специфический режим, и люди прекрасно понимают, что нужно держать язык за зубами, лучше всего вообще активно себя никак не проявлять. Но тем не менее при малейшем хоть намёке на какое-то свободное выражение мнения, мы видим, что, в принципе, они особо от нас не отличаются. Там такой же разброс мнений, как и в правобережной Молдове.

Про различия с Гагаузией

Фленкя объясняет, почему в Приднестровье сейчас «всё тише», чем в Гагаузии, откуда регулярно доносятся провокационные высказывания местных политиков и так называемых активистов.

— Гагаузия, в отличие от Приднестровья, является не только де-юре, но и де-факто частью Молдовы, функционирует как часть Молдовы. Соответственно, пользуется всеми теми правами и свободами, что и любой другой регион Молдовы. Там есть, да, специфический, но все-таки более-менее свободный политический процесс. Есть плюрализм, несмотря на стереотипы, которые разделяют многие люди в Кишиневе. Там есть разные конкурирующие политические группы. И поэтому, собственно, есть и, скажем так, напряженность в отношениях с Кишиневом, есть много разногласий с Кишиневом. Это может быть хорошо, это может быть плохо, но это часть любого нормального демократического процесса.

Приднестровье, как мы знаем, на протяжении более трех десятков лет находится вне конституционного поля Республики Молдова. Там не работают в полной мере законы, правила и практики Республики Молдовы. Конечно, там все тихо и спокойно, потому что опять же, повторюсь, там есть спецслужбы, там есть безопасность, которая бдит и следит за тем, чтобы все было тихо, спокойно, не дай бог, кто-нибудь не сказал бы слово «Транснистрия».

По тем же причинам, по словам Фленкя, Гагаузию более активно использует Кремль против европейского пути Молдовы и действующей власти в преддверии выборов.

— Тот процесс, который мы наблюдаем на протяжении последних полутора лет как минимум, просто показывает, насколько живые и серьезные взаимосвязи между Кишиневом и Комратом. И показывает, что отсутствие взаимопонимания, отсутствие диалога или вообще желания друг с другом говорить и слышать друг друга, приводит к тому, что есть эффект на всю страну. В Приднестровье несколько другой случай, потому что оно более-менее изолировано и напрямую так влиять на внутриполитические процессы Молдовы не может.

Но давайте в контексте выборов и референдума не будем все-таки забывать и о количестве избирателей. И в Гагаузии, и даже в Приднестровье, которое все-таки побольше Гагаузии. То есть, опять же, повторюсь, это не те цифры, которые способны радикально повлиять на результат. Вот влиять на Молдову в плане безопасности, в плане энергетики через Приднестровье — это да, это как раз нужный инструмент. Но влиять на выборы — это просто неэффективно, зачем?

Про риски подвоза избирателей

Говоря о количестве избирателей, Александру Фленкя навскидку называет 200 тыс. приднестровцев с правом голоса, которые по факту проживают в регионе, однако вновь напоминает цифры предыдущих выборов, которые не превышали 35 тыс. голосов. А можно ли в этот раз при желании мобилизовать условные 100 тысяч приднестровцев?

— Ну, исходя из того количества участков, которые ЦИК открывает для жителей, Приднестровья, 31, если мне память не изменяет, то вот, в принципе, по 3 тысячи избирателей на каждый участок — вот и выходит 90 тысяч. Это тот максимум, что вообще избирательные органы способны будут принять. Но опять же, исходя из реалий, мне представляется маловероятным, что такое количество избирателей придет. Потому что, знаете, опять же учитывая сюрпризы, которые были и в 21-м году, и в 20-м, вот ты им создашь условия, привезешь, а они проголосуют вдруг не за того кандидата, либо не за ту опцию в референдуме, который хотелось. Это тоже дело рискованное.

• Приднестровские избиратели смогут проголосовать на одном из 30 участков, открытых на правом берегу Днестра

«Игры в выборы и в референдум — это все-таки рискованные игры»

— Люди, контролирующие реальную ситуацию в Приднестровье, давайте называть вещи своими именами, — это владельцы компании «Шериф», у них ситуация тоже очень непростая. Они вынуждены лавировать между своими бизнес-интересами, которые завязаны на Кишинев и на Киев в первую очередь, и уже в третью очередь на ЕС, с одной стороны, а с другой стороны между интересами России, интересами в сфере безопасности, военными интересами России. И, с одной стороны, не потревожить Россию, которая не мешала бы им зарабатывать деньги. С другой стороны, в определенных рамках дружить с Кишиневом и с Киевом, чтобы бизнес шел хорошо. Поэтому игры в выборы и в референдум — это все-таки рискованные игры.

Эксперт также комментирует, могли ли быть некие договоренности между Тирасполем и Кишиневом после начала полномасштабной войны в Украине о том, чтобы не было никаких провокаций со стороны Приднестровья.

— Мы видели, как в конце 2022 года представители Кишинева и Тирасполя встречались в довольно неформальной обстановке для того, чтобы решать остро стоящие на тот момент вопросы энергетики. Нельзя исключать, что неформальные контакты, о которых в том числе и Красносельский в конце августа так вскользь упомянул, вполне могут затрагивать и более широкий круг вопросов, в том числе и поддержание стабильности, которая была заявлена молдавскими властями в качестве основного приоритета и главного достижения. Ну, скажем прямо, учитывая, что мы в предвыборной кампании, главным достижением в рамках президентского мандата [приднестровском направлении].

Про российский газ

Скоро начинается отопительный сезон. Молдавская ГРЭС поставляет 80% электроэнергии, которая необходима на правом берегу Днестра, и всё это обеспечивается за счет газа, который «Газпром» обязуется поставлять Республике Молдова. Фленкя делится мнением, как долго эта ситуация может продолжаться.

— Да, все это обеспечивается за счет того российского газа, от которого мы не зависим. Все-таки зависим, хоть и не напрямую, косвенно, но тем не менее очень сильно зависим. От этого зависит [не только цена на электроэнергию, но и] стабильность наших электрических сетей, потому что главным распределительным узлом для входящей электроэнергии из-за рубежа является именно МГРЭС. То есть это не только генерирующая мощность, это и распределение. И поэтому пока линия на юге [Вулканешты — Кишинев] построена не будет, которая альтернативно должна связывать нас с Румынией, по-прежнему почти вся электроэнергия, которую мы закупаем в Румынии, проходит через Приднестровье.

Так или иначе, этой зимой ситуация должна поменяться. Каким образом она поменяется для нас, для рядовых потребителей — интересный вопрос, на который власти пока уклонялись от прямого ответа. Я не открою ни для кого Америку, сказав, что в конце года истекает контракт украино-российский на транзит российского газа через территорию Украины, а именно таким маршрутом газпромовский газ и попадает в Приднестровье. Что это будет значить непосредственно для нашей страны, для МГРЭС, для электроэнергии и вообще всего энергетического сектора Молдовы на обоих берегах Днестра, пока непонятно. На самом деле, опций есть некоторое количество.

Есть варианты продолжать поставки тем же путем, для этого уже, собственно, покупателям, в данном случае нам, необходимо договариваться с Украиной о транзите. Украина прямо указала, что не будет противиться такого рода контрактам — они с «Газпромом» не хотят продлевать контракт, но готовы заключать транзитное соглашение с покупателями в Европе и с Молдовой, в частности.

Как об этом говорили и власти, есть альтернативный маршрут, который через турецкий поток идет — собственно, Турция, Греция, Болгария, Румыния и потом уже правобережная Молдова. А потом уже в Приднестровье непосредственно на электростанцию МГРЭС.

Есть и другие, более хитрые варианты. Но пока что власти нас держат в неведении, заверяют нас, что план есть. Я думаю, что немного больше станет понятно после выборов. Скорее всего, уже непосредственно в разгар холодного сезона.

nokta