«Надо очень внимательно следить за маленькими кандидатами» — эксперт о результатах опросов и попытке Кремля распылить внимание

Эксперт сообщества WatchDog Андрей Курэрару делится своими прогнозами о том, будет ли второй тур президентских выборов в Молдове, объясняет, почему Санду невыгодны дебаты, а также анализирует стратегии пророссийских политиков. Читайте текстовую версию этого выпуска передачи «Цена свободы».

«В данный момент говорить про стопроцентный второй тур невозможно»

Сообщество WatchDog опубликовало результаты свежего опроса, основные выводы из которого такие: разнообразие потенциальных кандидатов в президенты не помогает гражданам определиться с выбором, количество колеблющихся избирателей растет. Также падают рейтинги партий, лидеры которых не участвуют в президентской гонке. Согласно этому опросу Майя Санду занимает первое место с большим отрывом (35,5% голосов), а следом за ней — Александр Стояногло (9,9%).

В эфире «Цены свободы» эксперт сообщества Андрей Курэрару рассказывает, какие выводы можно сделать по результатам этого опроса.

— Очень много может измениться в течение сентября и октября, [но сейчас] мы видим такую ситуацию, что у Майи Санду нет такого преимущества, которое говорило бы про [гарантированную победу в первом туре]. Видим в то же время такой раздрай в пророссийских кандидатах, когда они не смогли всё-таки найти единого кандидата и каждый себе хотя бы полпроцента или 0,2% хочет прибрать. Эта ситуация может и измениться, возможна такая структура, когда некоторые пророссийские кандидаты уйдут и будут поддерживать других. Об этом уже давно говорилось, и мне кажется, что это стратегия, которой они будут придерживаться. Мы видим, что некоторые, возможно, даже специально приносят не все документы в ЦИК либо пытаются показать, что очень сложно зарегистрироваться кандидату в республике Молдова.

В то же время есть другие, которые уже активно ведут кампанию и в столице, и в регионах. Мы видим это и в социальных сетях, и на улицах Кишинёва, например. Поэтому в данный момент говорить про [стопроцентный] второй тур невозможно, но есть три тренда, за которыми нужно следить.

Будет ли участвовать президент Майя Санду в дебатах? Думаю, что скорее нет, и это даёт ей минус какой-то в активности в следующий период.

Насколько вот эти визиты разных глав государств и правительств помогут ей? Мы видим такой десант из Европы, которые приходят в том числе, чтобы поддержать Майю Санду в электоральном процессе и на референдуме.

И что будет делать Москва посредством Шора и других кандидатов, которые будут поддерживать пророссийские воззрения, насколько они смогут между собой скооперироваться? И вот как мы зайдём в последнюю фазу, с каким числом участников в самом бюллетене и насколько, возможно, они ещё будут нарушать законы? Кто-то из них может уйти и [из-за этого] — мы видим, что, например, господина Тарлева забраковали из-за того, что он забыл, что он председатель партии.

«Это будет плохо выглядеть на экране»

Эксперт подробнее останавливается на том, почему Санду, скорее всего, не будет участвовать в дебатах, хоть это и не очень хорошо скажется на её имидже.

— Я думаю, что одна из функций некоторых очень голосистых кандидатов, которые пытаются зарегистрироваться, в том, чтобы создать условия, когда Майе Санду будет некомфортно и почти бессмысленно идти на эти дебаты. <…> В такой стратегии лучше не участвовать, потому что дебатировать с кем-то, у кого 0,2%, я думаю, себе дороже, потому что будут такие кандидаты, орущие про диктатуру и про то, что ЕС — это ЛГБТ, и будет президент, который пытается по каким-то проблемам развития говорить и так далее. Это будет плохо выглядеть на экране.

Плюс у нас, к сожалению, в зоне СНГ есть такая традиция, что президенты участвуют в дебатах, как правило, во втором туре, а не в первом. Мы это видели очень часто и в других странах. Эта традиция, по-моему, не очень демократичная, тут есть какие-то условия, которые созданы для того, чтобы эту традицию дальше реализовывать, хотя это не совсем демократично.

Про попытки рассеять внимание

Курэрару отвечает на вопрос, могут ли пророссийские политики допускать ошибки в регистрации кандидата нарочно, чтобы обвинять Санду в диктатуре.

— По тому, сколько раз они допускаются, (например, господином Болей, который считается неплохим юристом), мне кажется, что это уже похоже на систематичность. То есть, когда 1-2 раза, то ещё можно прощать — какие-то новые правила, [нет опыта участия] и т.д. Но когда мы уже видим, что вот, например, те же декларации о доходах не подаются, либо даже те проблемы, о которых ЦИК говорит открыто, не решаются его представителями, <…> весь этот процесс похож на то, что из него пытаются сделать больше мученика, чем кандидата в президенты. А реально будут делать электоральную кампанию для других кандидатов. Например, мы видели на севере страны, что активисты партии Шора помогали Ирине Влах в организации разных встреч.

<…> Я бы сказал, что это больше усыпляет внимание, потому что если фокусироваться и прокуратуре, и органам безопасности на тех финансовых потоках, которые идут к господину Боле, то можно не заметить то, что такие же финансовые потоки могут идти к другим кандидатам, например, к той же Ирине Влах, которая активно делает кампанию уже более двух лет. Со своей этой книгой, которую я видел только в одном книжном магазине, и то купил как раритет. Мы делали смешные подарки на Новый год, я коллеге подарил.

<…> Я думаю, что надо очень внимательно следить за маленькими кандидатами, та же Наталья Морарь, та же Виктория Фуртунэ. Если они начнут говорить о том, что «вот, мы участвуем только для того, чтобы получить платформу», или будут говорить, что они готовы выйти из кандидатской гонки — то это, скорее всего, [было сделано для того, чтобы было] невозможно за всеми уследить, у каждого свои платформы, там тысячи или сотни тысяч евро на онлайн-рекламу идут и вот в такие напёрсточные игры, чтобы в конце концов остался хотя бы один кандидат, который поддержан Шором и поддержан абсолютно Кремлём.

Про дискредитацию правительства Санду и тестирование нарративов

— Я думаю, что есть и конкуренция между разными так называемыми башнями Кремля. Но это и игра в напёрстки с тем, что пытаются сохранить в тайне до конца, кто будет единым кандидатом от оппозиции. Когда, например, останутся двое или трое кандидатов, у которых есть реальные шансы, и кто-то из них уйдёт из-за каких-то нарушений, о которых будет говорить ЦИК или прокуратура, это будет очень больно бить по международному имиджу Молдовы и по тому, насколько нас будут считать демократической страной. Не надо забывать, что один из критериев Копенгагена — это демократичность страны.

 <…> Я думаю, стратегия следующая. Вот приезжают любые представители ЕС, ОБСЕ и других организаций. К ним ломится в дверь сначала одна инициативная группа, потом вторая, потом третья. [Оппозиционеры] повторяют те же нарративы, которые скоординированы: «в Молдове диктатура», «нас не допускают, потому что у нас некоторые политические воззрения», «вот мы даже начали собирать какие-то подписи, а подписи не принимают, это беспредел, это недемократичность». Даже если этот эффект будет, скажем так, только медийный, это влияет на то, что о нас думает Брюссель, это влияет на то, что о нас думают вообще. И плюс это подготовка потенциальных протестов, которые могут быть после выборов и референдума, потому что не надо забывать, что нас об этом предупреждали правительства Канады, Великобритании и США, что у нас могут быть протесты после референдума.

И когда вот у тебя такая ситуация, что на дебатах Наталья Морарь, Виктория Фуртунэ и господин Стояногло, и они все кричат об одном и том же, это может войти в какой-то обиход. Что вот, смотрите, все кандидаты говорят о том, что у нас нет демократии, что нет смысла стремиться в Евросоюз, и так далее. Я думаю, что эта кавалькада разных кандидатов вот на это ориентирована, плюс тестирование некоторых месседжей для 2025 года, потому что мы видим, что у каждого свой пунктик: кто-то — про экономику, как, например, господин Кику, кто-то — про борьбу с коррупцией и судебной системой, как госпожа Фуртунэ, а кто-то — за обнуление и переформатирование вообще системы, как госпожа Морарь. Тестируя разные эти нарративы, можно прийти к такой минипартии, которая там 3-4% ещё может отобрать у кого-то в 2025 году.

Про церковь

Курэрару рассказывает, влияют ли нарративы пророссийских кандидатов (например, про поддержку Украины, которую приравнивают к стремлению Молдовы к войне) на месседжи предвыборной кампании Майи Санду.

— Абсолютно влияют, я бы дал два примера. Первый — это так называемый первый урок первого сентября. Кстати, вот даже казус, который был в Гагаузии про то, что представляется ещё в Гагаузии как модель мирного разрешения конфликта. Я бы сделал акцент на то, что мы в 2024 году говорим о каком-то конфликте в Гагаузии, что для меня вообще абсурдно. У нас, наверное, другие конфликты и в обществе, и в регионе есть более серьёзные, чем то, что было в 1994 году решено Конституцией Республики Молдова. Но то, что первый урок был про мир — я думаю, это тоже влияние вот тех нарративов, которые есть в публичном поле.

• В Гагаузии снова будет своя тема первого урока

А второе — вот этот казус, который был с нашими попами, которые пошли отдохнуть в  Россию и получить по тысяче евро. Получилась такая ситуация, что даже Майя Санду должна была говорить о том, что нет, мы не закрываем церкви, и будет митрополия Молдовы дальше действовать в Республике Молдова. Мы сразу поняли, что это будет такой нарратив, которого будут добиваться пророссийские политики и попытались сразу, когда это было в Украине, рассказать о том, что ну технически невозможно оставить столько людей без служб, без религии и так далее. Но кто-то попался на удочку, один депутат, и вот потом Майе Санду пришлось объяснять.

<…> Такие вот фейки, если с ними не работать раньше, чем они будут реализовываться, они очень влияют на кампанию, потому что если сделать эту кампанию, например, про религию и про традиционные ценности, то у нас будут вообще другие нарративы и другие ломы, к которым будут прислушиваться. Хотя я бы ещё сказал, что надо посмотреть и на реакцию митрополита, который был не совсем уверен, что он хотел бы защищать этих попов, которые доехали до Москвы.

• Митрополия Молдовы одобряет поездки священников в Москву и называет их «паломничеством по святым местам»

Курэрару припоминает закон о свободе вероисповедания, которым запрещено церкви или её части агитировать за какую-либо политическую партию и убеждён, что этот закон должен заработать и на практике, и правоохранительные органы должны начать фиксировать «какие-то хотя бы административные правонарушения».

— Мы видим, как активно используется элемент церкви в нашей политике, и если это будет и дальше делаться, то это будет делаться церкви во вред, потому что я сам, например, христианин и мне неприятно, когда храм, куда я пойду, будет мне говорить про политические темы. Мы туда идём за другим, наверное. [Учитывая], что у нас есть альтернативы и что был большой отток церквей от Митрополии Молдовы, я думаю, это очень рискованно сейчас активно внедряться в эти политические деяния. Вот мы других представителей видим на так называемом Дне независимости Приднестровья. И вот мне интересно: а может ли представитель церкви поддерживать неконституционные режимы?

nokta