«Сидиди и не пидиди». Про выборы, легитимность, диаспору и гибридную войну Кремля

Это была небывалая в современной истории Республики Молдова кампания. Невероятная сразу по десяткам направлений. Сотни выводов она спродуцировала и уроков — для власти, для «оппозиции» и Кремля, для молдавских избирателей — и лично для победительницы президентской гонки Майи Санду. 

Независимый журналист, автор и ведущий YouTube-проекта NonFiction Иван Святченко специально для nokta пробует разобраться хотя бы в основных векторах. Требующих, конечно, гораздо более внимательного и пристального изучения. Мы публикуем статью в авторской редакции, nokta не обязательно разделяет мнение и позицию автора. 

Пять абзацев про итоги

Первое: впервые в нашей истории состоялся всенародный конституционный референдум. Поправки в Основной закон утверждены и вступили в силу. Европейская дорога Молдовы — в преамбуле и новых статьях. Все существующие экземпляры молдавских конституций устарели и требуют перепечатки. 

Второе: впервые в нашей истории действующий президент получил второй мандат в ходе прямых выборов. Разница во втором туре между Майей Санду и Александром Стояногло составила более чем очевидные 10,7%, или почти 179,9 тысяч голосов. 

Третье: далее последуют инаугурация, какие-то обещанные перестановки в правительстве, поздравления президента с Рождеством и Новым годом. Параллельно власть будет мучительно искать тот акселерометр, который за несколько месяцев способен если не спасти реформу юстиции, то показать ее жизнеспособность. 

А потом лето. И очередные парламентские выборы, — вероятно, в начале осени 2025-го. 

Больше про кампанию писать нечего; фарш с «евразийскими интеграциями» уже не провернешь ни при какой власти — без, по крайней мере, наличия фракции в количестве 67 депутатов, нужных для изменения Конституции. Ну, и глава государства на ближайшие четыре года тоже известна. 

Реве та стогне Днестр широкий

О чем важно поразмышлять после выборов? Можно почитать прессу и социальные сети, послушать аналитиков и сетевых влиятелей, посмотреть на действия недавних кандидатов в президенты. 

Вот Наталья Морарь: в понедельник ее сфотографировали в кишиневском аэропорту, рейс — в Лондон. Тудор Ульяновски зачем-то проплатил в фейсбуке рекламу поздравления собственной жене с их аметистовой свадьбой. Ирина Влах запустила кардиологическо-политический проект с названием «Сердце». Ренато Усатый отпраздновал 46-летие. 

Александр Стояногло, вероятно, отдыхает. Отдуваться перед Кремлем за потраченные невероятные деньги и ресурсы придется не ему. Впрочем, задел на парламентскую кампанию есть, и сеть Шора отнюдь не уничтожена. Что, вероятно, вгоняет в тоску Игоря Додона — как бы ни пыжился экс-президент, а на условном левом фланге появился новый политик, который есть прямой его конкурент. 

Майя Санду наверняка трудится — в первый свой за долгое время выходной. Ожидания слишком велики, победа неустойчива и перманентно атакуема. По словам Санду, она услышала сигналы общества. И теперь нужно понять не только кто виноват, но и что делать. 

Граждане, жители, избиратели и население 

Проевропейские избиратели ликуют, но это восторг в турборежиме. Каждый говорит про необходимость «засучить рукава», потому что главный бой и последующее распределение депутатских мандатов не за горами. 

Здесь — лагерь индивидуалистов, что, с одной стороны, невероятно стимулирует креативность, но с другой, на практике выходит, что кто в лес, кто по дрова. 

Роль проевропейских избирателей — «раз в четыре года спасать страну» (нынче это приходится делать чаще). А также изо всех сил, в собственном понимании тащить родину в цивилизацию. Здесь, в стане проевропейцев, скорее, царят логика, факты, цифры и здравый смысл. Чаще встречается полиязычность. Зачастую это экономически активная часть населения — молодежь, бизнес, интеллигенция — и, конечно, западная диаспора. Это своеобразный мотор общества. Это центр страны, включая столицу. 

Пророссийские избиратели кривят нос и подымают бровь, грозят пальцем и снисходительно откашливаются. Впрочем, им все же легче: здесь царят коллективизм и конформность, поскольку роль думателя монополизировал Кремль. 

Роль пророссийских избирателей — абсорбировать нарративы Москвы, пропитаться ими и искренне в них поверить, а затем транслировать налево и направо с максимальной контагиозностью. 

Здесь, скорее, правят эмоции, плещутся волны ностальгии и мечт различной степени вероятности сбыч. Чаще характерна моноязычность. Зачастую это реципиенты экономики — поколения 55+, жители отдаленных от центра регионов, Гагаузской автономии, Левобережья. Это своеобразный тормоз общества. 

Конечно, ассоциативные ряды условны и переменчивы. Но главное — в том, что для движения нужен и мотор, и тормоз. Мотор обеспечивает крутящий момент, а тормоз защищает от лихачества на дорогах. 

Но хотя топливо пока поступает и (руко)водитель всенародно избран — вопрос таков: готовы ли к путешествию в ЕС пассажиры? 

Штурм молдавской демократии 

В этой кампании мы столкнулись с небывалой попыткой взлома нашей молдавской гордости — электоральной системы. Худо-бедно, но у нас сменилось шесть президентов, три и.о. главы государства и пара десятков правительств. 

И вот появился Шор, и систему электоральной демократии едва не отправили в нокаут — цинично и беспардонно эксплуатируя бедность одних граждан, алчность других и тупость третьих. 

Используя эффективный менеджмент во главе с беглым вором и таланты кремлевских нарративных архитекторов. С успехом дирижируя юстицией, которую до дыр выжгли успехи коррумпированных (реформированных) прокуроров и судей. Вдобавок ко всем вышеперечисленным прелестям появились неограниченные бюджеты со стороны Российской Федерации. 

При этом сеть Шора нынче охватывает не только страну, но и ползет в ЕС. Молдова — это полигон по обкатке технологии. В самом деле, что там такого экстраординарного потратил Кремль на молдавскую референдумно-президентскую спецоперацию? Ну, 100, ну, может, даже 200 млн евро. Для РФ — пыль, а шанс получить на блюдце целое государство был и есть. 

А представьте, что можно хапнуть какую-нибудь условную Бельгию! Ну, миллиард, ну два миллиарда. И нет никакой надобности подкупать чиновничий аппарат, многолетне лоббировать российские интересы — достаточно коррумпировать критически важную часть избирателей, которые в нужный момент и обеспечат контрольный перевес результатов на демократических выборах. Внешне выглядящих демократически, а по сути-то — подлог  и подлость. 

Тёти раи нынче затаились, но их у нас — тысячи, тысячи. А у молдавской юстиции — ссылки и отмазки насчет «процедур». 

Потому что у юриста Стояногло&Ко главная проблема — не кулек Додона, а «процедура». И у Антикоррупционной прокуратуры имени г-жи Драгалин главная проблема — не оглушительная по наглости и охвату электоральная коррупция, а «дай офис». «Это всё ваши политические дрязги, мы — структура независимая, у меня мандат на семь лет, расследованиями займемся после выборов, у нас процедура, и — где наш офис?»

…Слышал я про инициативу о лишении избирательного права за электоральную коррупцию, на один-два-три избирательных цикла. Но даже это радикальное решение спорное, и требует времени на разработку и принятие. 

Резать, это надо резать! — заклинает вменяемое общество. Венецианские комиссии — это потом, а проблема есть здесь и сейчас. 

Успеют ли? Молчит веттинг, и уж который год не дает ответа. 

Диаспора и ее легитимность

Пару слов — о нашей уникальной диаспоре, вновь «спасшей страну». Буквально на следующий — после проигрыша Александра Стояногло — день мы увидели заранее подготовленный кремлевский сценарий реагирования. 

Самые помоечные телеги, дополняясь и перемежаясь мнениями инфлюенсеров, политтехнологов, релокантов и блогеров, в унисон начали бомбить страну нарративами о «нелегитимности». «Президент диаспоры», «лишить права голоса тех, кто за границей», ect. 

Действительно, Молдова — едва ли не единственная страна в мире, у которой ТАКАЯ диаспора. Политически активнейшая и экономически жизненно необходимая. 

Диаспора обеспечивает (в разные годы) от 20 до 35% ВВП. Что вдвое и порою втрое превышает вклад в экономику всего хваленого агропромышленного сектора, включая знаменитое виноделие. 

Так стоит ли послушать мнение диаспоры? Имеют ли право голосовать те, кто на протяжении десятилетий и ежегодно присылают в Молдову миллиарды евро (спойлер: по закону — да). Те, кто платят налоги на Западе, которые идут, в том числе, на внешнюю поддержку Молдовы со стороны западных партнеров? Надо ли узнавать мнение людей, искренне любящих нашу страну, ее самых отважных исследователей пространств? С их уникальным опытом выживания, с наличием плюс-минус у каждого — своей дороги успеха? Если что, эти вопросы — риторические. Обусловленные логикой и фактами. 

«Перевес» кандидатов: страна vs диаспора

А вот вопросы не риторические, но так же обусловленные логикой и фактами: насколько политически грамотны избиратели Тараклийского района, в первом туре отдавшие 50% голосов за кандидата Викторию Фуртунэ? Кто-то ее вообще знал, настолько ей доверял, так любил? А читал ли кто-то ее программу? 

А нет ли здесь признаков электорального подкупа? Наивности? Голосования назло, голосования лишь бы? Во втором туре за кандидата Стояногло в Тараклийском районе проголосовало 15,7 тысяч человек (запомним эту цифру). 

А насколько можно доверять политической интуиции и электоральной грамотности избирателям АТО Гагауз-Ери? Отдавших во втором туре почти 64 тысячи голосов за кандидата Стояногло? Сколько из этих голосов — голосование «за своего»? Какова доля подкупа, наивности, голосования назло и лишь бы? 

Кто не в курсе, что Гагаузия захвачена Шором? И Гагаузия наглядно продемонстрировала готовность местных элит соглашаться с тем, что интересы автономии представляет Евгения Гуцул с ее обширным «потенцианалом». Какие-то там мэры еще сопротивляются, но против них незамедлительно включают механизмы остракизма — и ставленники/подельники Шора всеми силами затыкают им рты. 

Примерно 20,7 тысяч голосов Александр Стояногло получил от жителей Приднестровья. 

Нет ли здесь признаков электорального подкупа? В какой мере граждане Молдовы, проживающие на левом берегу Днестра, учитывают стратегические интересы Правобережья и всей Республики Молдова? Насколько развиты их электоральные мускулы? Сколько лет их каждодневно обрабатывает российская пропаганда? 

Кандидат Стояногло получил во втором туре от жителей Гагаузии, Тараклии и Приднестровья 100 тысяч голосов. А его перевес внутри Республики Молдова над кандидатом Санду составил 36 тысяч. 

В свою очередь, перевес Майи Санду над Александром Стояногло в одном Кишиневе составил 55 тысяч голосов. И что, Кишинев — тоже «нелегитимная диаспора»? Или Кишинев — это не страна? 

Про «оппозицию» и ее отсутствие

Кампания выявила еще одну проблему. Оказалось, что в Молдове отсутствует оппозиция. Программа девяти кандидатов состояла в одном месседже: круглосуточный лай против Майи Санду. И как минимум восемь из них пользовались то прямой, то опосредованной поддержкой Шора и его сети, беглого молдавского олигархата и Кремля. Те сгоняли народ на митинги и предвыборные заседания, платили за голос и раздачу листовок, за агитацию и имитацию энтузиазма. 

Так что как минимум восемь кандидатов в президенты — это фальшивка.

Проевропейский кандидат Октавиан Цыку, представлявший блок из трех партий (за пару недель до начала кампании блок состоял из четырех), набрал 15 тысяч голосов. Четыре года назад Цыку в одиночку получил почти 30 тысяч. По итогам первого тура он разразился получасовым стримом с криками о том, как его игнорировали, как Санду монополизировала идею евроинтеграции, но в итоге все же призвал голосовать за нее, не за Кремль. 

И надо особо отметить кандидата Ренато Усатого, аккумулировавшего поддержку 213 тысяч избирателей и занявшего третье место. Во-первых, это не Шор, с Шором у них тёрки. Во-вторых, Усатый сумел возродиться после долгого полета в политическую пропасть (куда там до Усатого юному партийному ваятелю Вячеславу Платону с его драным «Фениксом»!). 

Во втором туре Усатый заявил, что не поддержит ни Майю Санду, ни Александра Стояногло. Так что понять, за кого же в итоге проголосовал электорат бывшего мэра Бельц, — задача стратегическая, с учетом предстоящей парламентской кампании.

Про самое скучное и самое важное

В стране, мягко говоря, дефицит специалистов. О стратегиях же не мыслит вообще почти никто, и в вузах не то что б очереди на курсы политической философии. 

Кто в PAS или в ПСРМ (возьмем их двух) хотя бы слышал слово «онтогенез»? Кто в состоянии подготовить путевой график государства, чтоб доразвиться до гаструляции? Де-юре молдавское общество сложилось, а де-факто — мы таки настолько находимся в самом начале пути!.. Зачатие современного молдавского государства произошло лишь три десятка лет тому назад. Да и то: «залетела» государственность почти «по пьяни». 

Меж тем злые абортологи из Кремля, с пинцетами и ланцетами, шлифуют политтехнологии, натачивают инструменты пропаганды. В арсенале любая грязь. Любые методы, вплоть до угроз убийством. И цель их — лучше убить, но не дать шансов ни ребенку (Молдове, нам всем) на поиски собственного счастья, ни той пресловутой Европе — на усыновление дитяти, его воспитание — и любовь. 

Молдова для меньшинств 

И проевропейские избиратели, и пророссийские избиратели — это меньшинство. Кампания, на мой взгляд, убедительно доказала, что в Молдове вообще не существует никакого большинства: мы бесконечно и фрактально делимся на самые разные кластеры, на объединения побольше, поменьше, перетекаем друг в друга, объединяемся за ради и во имя — но сугубо тактических целей и задач. 

Спасти страну от банды Шора? Трехсоттысячное «Да!» (Спасибо, дорогие сограждане! – И.С.)

Помочь украинским беженцам? Безусловно! 

Отметить Пасху? А то! 

«Мы хотим мира?» — и кажется, что снова «да»? Но это видимость. Одни так и не захотели увидеть войну в Украине, а уж какой пример наглядней? Другие — оправдывают ее, третьи и вовсе одобряют. Четвертые — преступники и предатели — зовут войну в Молдову. Надеясь на бонусы и бабки, рассчитывая на карьерный рост и реализацию. В условиях демократии и рыночной экономики сами по себе они бессмысленны, и не в состоянии выдержать конкуренции.

И параллельно все мы — люди. И все мы — граждане Республики Молдова. В теории равные друг перед другом и перед Законом. Но только кто его толкует и кто обеспечивает его соблюдение? 

Тем не менее контрольного пакета на истину, на правильное мнение нет ни у одной части молдавского общества. Может быть, именно потому столь сложно признать претензию на его наличие у политических соперников и даже собственных соседей и друзей. 

Впрочем, есть и оборотная сторона медали. Большинство никогда не бывает правым. А значит, именно из самого наличия разнонаправленных и разделенных меньшинств мы в состоянии искать и отыскивать наиболее выгодные пути для сосуществования. Чтобы справиться с проблемами и выйти из тупиков развития. 

Помните, что написано в одной Декларации о независимости: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Так что даже потенцианальные политики стремятся к счастью. 

Не учредить ли Молдове, по примеру Бутана и Эмиратов, министерство счастья? Но кто ж его возглавит. 

Иван Святченко