«Я желаю своей внучке мира и нормальной жизни в нормальной стране» — Нантой о важности голосования за европейское будущее Молдовы

Депутат парламента от партии PAS Оазу Нантой подводит итоги тридцатилетия молдавской Конституции и объясняет, почему в ней появились спорные статьи. Также он комментирует выдвижение прокремлевских кандидатов на президентские выборы, «затишье» в Гагаузии и рассказывает о важности показать на референдуме, что в автономии есть те, с кем можно поддерживать диалог. Читайте текстовую версию интервью в эфире nokta.

Про создание Конституции

29 июля исполнилось 30 лет со дня принятия Конституции Молдовы. В эфире «Цены свободы» депутат Парламента Оазу Нантой дает свою оценку этому периоду.

— Я оцениваю философски. Для начала я хочу напомнить, об этом мало кто знает, но в 93-м году на полном серьезе обсуждалась идея созыва конституционного собрания, которое выработало бы конституцию исходя из того, что участники этого собрания не имели бы никаких личных интересов. И потом идея была, чтобы этот проект конституции был пропущен через референдум и стал Конституцией Республики Молдова. В действительности получилось с точностью наоборот. 27 февраля 1994 года в Республике Молдова прошли первые парламентские выборы по партийным спискам. 56 мандатов получила Аграрно-демократическая партия, фактически это было аграрное крыло бывшей Компартии Молдавии, а 28 мандатов получили представители интернационалистического блока «Единство», которое представляло фактически городское крыло все той же бывшей Компартии.

И вот этот парламент принял Конституцию Республики Молдова. Уже мало кто помнит, что вначале проектом Конституции занималась президентура, тогда президентом был господин Мирча Снегур. И, соответственно, там компетенции президента выглядели немножко по-другому. Но когда был создан новый парламент, разработка Конституции перешла в парламент, где председательствовал Петр Лучинский, компетенции президента стали выглядеть немножко по-другому. И не говоря уже о том, что вот этот политический окрас парламента отразился и на содержании Конституции. Речь идет не только о том, что [есть] вот эта 13-я статья с названием языка и так далее, но остается непонятным, каков был смысл принятия статьи о нейтралитете Молдовы в присутствии российских войск на территории Молдовы.

Сейчас мы можем выдвигать разные гипотезы в меру своей испорченности. Кто-то может сказать, что это была рука Москвы, которая пропихнула эту идею. Кто-то может сказать о нашем провинциальном идеализме, что вот мы примем такую конституцию со статусом нейтралитета, Россия устыдится и заберет свои войска. Но тем не менее мы видим, что Республика Молдова с точки зрения национальной безопасности находится в подвешенном состоянии с того момента, как Россия является той единственной страной, которая попирает суверенитет, территориальную целостность и статус нейтралитета Республики Молдова, и в то же время цинично и подло атакует соседнюю Украину, которая нас защищает.

О спорных статьях

— Я был членом «страшного» Народного фронта, и мы наблюдали за тем, как действовали наши коллеги из прибалтийских государств. И мы очень быстро почувствовали фундаментальную разницу между демократическими движениями в прибалтийских государствах и в Республике Молдова. В прибалтийских государствах люди знали, что хотели. У них был прецедент государственности до аннексии Советским Союзом в 1940 году. И они сознательно при помощи своей влиятельной диаспоры на Западе шли по пути воссоздания правовых демократических государств. У них были прецеденты конституции до 1940 года. И они понимали, что такое независимость, что такое конституция.

[Что касается] Республики Молдова, я вернусь к тому, как проголосовали наши граждане, граждане нового государства 27 февраля 1994 года. Большинство граждан проголосовали за прошлое, потому что не было в обществе картины будущего. И это отразилось и на качестве нашей Конституции. Могу только добавить, что есть такая страна Германия. И если вы прочтете Конституцию Германии, то там вообще не упоминается прокуратура как государственный институт. Если вы прочтете Конституцию Финляндии, там про прокуратуру написаны три строчки: что президент страны своим указом назначает генерального прокурора и своим указом снимает с должности генерального прокурора.

А у нас в Конституции есть целых три статьи, посвященные прокуратуре, и мы наблюдали последние десятилетия все те копья, которые ломались вокруг генеральной прокуратуры, вокруг того, кто купил должность генерального прокурора, кто контролирует генеральную прокуратуру. И, как следствие, (это одна из причин, не главная, может быть) то, как это было сформулировано в 1994 году, фактически является, на мой личный взгляд, одним из препятствий к тому, чтобы реформировать нашу юстицию в комплексе.

Поэтому я рассматриваю Конституцию, принятую в 1994 году, <…> не как Библию, а как документ, который приняли политики в условиях 1994 года. <…> И сама Конституция, ее качество, и качество парламента 1994 года, и отношение общества к фундаментальным положениям Конституции, они отражают ту ситуацию, которая у нас была 30 лет назад. Мы были такими, какими мы были, и это отразилось и на качестве нашей Конституции.

Про «путинских дронов»

В преддверии президентской гонки появляется все больше кандидатов, заявляющих о намерении в ней участвовать. Вот, как расценивает разнообразие выдвиженцев Нантой.

— Я расцениваю это достаточно спокойно по той простой причине, что в Конституции, в Избирательном кодексе четко оговорены условия, при которых гражданин Молдовы может стать кандидатом на должность президента. И когда некоторые знакомые журналисты или в рамках передач бурно обсуждают ту или иную персону, я в таких случаях говорю: давайте подождем, пока избирательная комиссия подведет черту под списком кандидатов, реальных кандидатов. Потому что мы с вами тоже можем выйти завтра и заявить, что хотим быть то ли президентами, то ли кандидатами. Надо подождать, когда будет проведена черта, потому что есть какие-то технические условия, которые каждый кандидат в президенты должен соблюсти для того, чтобы быть зарегистрированным в этом качестве.

Но это, так сказать, общие подходы. Сейчас я вижу два компонента этого процесса. Есть так называемая политическая целесообразность. Например, существует политическая партия или блок политических партий, который достаточно скромно фигурирует в социологических опросах, но эти политики думают о перспективе парламентских выборов и хотят участвовать в президентской кампании для того, чтобы раскрутить себя и повысить шансы на успех на следующих парламентских выборах. Это я принимаю и понимаю, особенно если речь идет о таких политических партиях, которые, как мы сейчас говорим, проевропейские.

Но есть еще такая категория наших сограждан, которые заявили о том, что они собираются быть кандидатами, я их называю «путинскими дронами». Главная их задача — это цинично, агрессивно и подло атаковать Майю Санду, объявляя ее виновницей всех бед, объявляя о том, что она Молдову ведет к войне с Россией, обвиняя ее в том, что она на второй день после победы начнет войну против Приднестровья, ну и что она ведет по украинскому сценарию, и т.д.

Эти путинские дроны имеют задачу атаковать Майю Санду, посеять в обществе панику, недоверие, страх. И параллельно они бьют и по идее референдума. И, соответственно, перед нами, гражданами Республики Молдова, стоит задача, глядя на эту картину, понять, где путинские дроны, где кандидаты, появление которых является, скажем так, рациональным и логичным, и не несет в себе угрозы государственности Республики Молдова.

Про Санду и «программу максимум»

— И, соответственно, я здесь должен сказать, что Майя Санду — это не просто кандидат, это единственный президент Республики Молдова, который имеет беспрецедентный политический капитал за пределами Республики Молдова. Если мы посмотрим Конституцию Республики Молдова, посмотрим на полномочия президента, то я, по крайней мере, понимаю, что этот капитал, который имеет Майя Санду и который обуславливается не только ее личностью, но и тем, как общество ее поддержало на выборах президентских и на парламентских выборах 21-го года, как мы вели себя в проблеме беженцев с Украиной и так далее, — этот беспрецедентный капитал делает ее безусловным фаворитом и в то же время объясняет, почему Кремль так цинично, агрессивно и подло ее атакует.

Потому что у Кремля одна задача — сорвать референдум, сорвать президентские выборы, спровоцировать хаос и превратить Молдову во вторую Белоруссию, в плацдарм путинской агрессии за спиной у Украины и на границе с НАТО. Это, как говорили в 1903 году на съезде большевиков в Минске, «программа максимум» путинского режима. Но есть «программа максимум» и у граждан Республики Молдова: противостоять этому сценарию, спокойно, с достоинством, не поддаваясь этой истерической кампании, принять участие в референдуме и сказать четко и внятно, что Молдова уходит из зоны, где нужно жить в постоянном страхе, ожидая агрессию со стороны путинского режима, и что мы хотим быть цивилизованной европейской страной.

Про «затишье» в Гагаузии

— Мне кажется, что вот эта истерическая кампания, которая началась в Гагаузской автономии, когда вдруг появилась из кармана Шора кандидат Евгения Гуцул, выдыхается. Как вот митинги в 2022 году жарким летом. Покричали-покричали, ну и потом пришло время давить вино и так далее. И забыли про митинги. И, как я подчеркивал, никто не умер от голода и от холода — даже так называемые активисты, которые оттягивались потом на Мальдивах. Я считаю, что это затишье связано с тем, что, повторяю, эта истерия выдохлась. Я не великий экономист, но мы знаем, что некоторые члены Народного собрания подчеркивают, что в бюджете автономии накапливаются проблемы. Я не желаю никому зла, но ясно, что это является следствием вот этой истерии, что экономические агенты уходят из автономии и, соответственно, сжимается налоговая база.

Я понимаю, что люди, которые даже брали деньги и голосовали за того или иного кандидата, понимают разницу между тем, чтобы брать деньги и становиться пушечным мясом. На это они не подписывались. Поэтому я согласен с тем, что наблюдается определенное затишье. И я только хочу подчеркнуть одну принципиальную вещь для меня, как для гражданина Республики Молдова.

Про важность голосования на референдуме

— Я очень рассчитываю на то, что наши сограждане из Гагаузии не будут слушать этих политических провокаторов, будут думать сами своими головами и выйдут на референдум. Я подчеркну, референдум, президентские выборы — это другая песня. И я считаю, что те наши сограждане, которые живут в Гагаузской автономии, которые не хотят связываться с местными политическими крикунами и провокаторами, их не видно и не слышно, но их голос должен быть услышан на референдуме.

И вменяемый процент [жителей автономии], которые примут участие в этом референдуме и проголосуют за европейскую перспективу Республики Молдова, будет сигналом к тому, что кишиневским властям есть с кем поддерживать диалог, кишиневским властям будет с кем обсуждать проблемы нашей страны и проблемы автономии, и то, что я говорил много лет назад: как найти гармоническое место для Гагаузской автономии в государственном механизме Республики Молдова на основе европейских стандартов, фундаментальных прав и свобод человека.

Поэтому этот референдум для каждого важен по-своему. Мне он важен, потому что моей внучке исполнилось 7 месяцев. Я желаю ей мира и нормальной жизни в нормальной стране. А для Гагаузской автономии этот референдум имеет двоякое значение. Важно не допустить, чтобы провокаторы использовали автономию в антигосударственной политике. И важно дать сигнал, что в Гагаузии есть достаточно граждан Молдовы, которые чувствуют себя гражданами Молдовы и хотят видеть будущее Молдовы в Европейском Союзе. И тем самым создать мостик для диалога на будущее между центральными властями и автономией.

nokta