Nokta Forum в Кагуле: какие изменения принесет Молдове процесс интеграции в ЕС?

Из нашей студии Nokta Forum переносится в общественные пространства разных городов и сел молдавского юга для публичных дискуссий с экспертами и жителями этих населенных пунктов. В первом таком выпуске из Кагула говорили об истории евроинтеграции Молдовы, о том, чем нам поможет вступление в ЕС и о том, сможем ли мы всего этого добиться «сами». Читайте текстовую выборку из этой дискуссии.

«Евроинтеграция Молдовы началась в 2003 году»

В преддверии еврореферендума Nokta Forum переходит в формат публичных дискуссий, которые мы будем проводить в шести городах и селах молдавского юга в сентябре и октябре. Первое такое мероприятие состоялось 6 сентября в Кагуле и было посвящено тому, какие изменения принесет процесс интеграции Молдовы в Евросоюз.

Традиционно перед началом дискуссий присутствующим в зале показали ролик — небольшой опрос жителей Кагула о том, как они относятся к процессу евроинтеграции.

Посмотреть эту публикацию в Instagram

Публикация от nokta — медиа с позицией (@nokta.md)

Журналист Иван Святченко считает, что евроинтеграция Молдовы началась в 2003 году, когда разрабатывался Меморандум Козака. В то время Святченко работал редактором информационного агентства.

— Настал конец ноября, скоро должно что-то состояться, пробить час икс, и мне слили проект плана Козака. Владимир Воронин потом говорил, что якобы некие пункты там появились в самый последний момент, я не знаю, что там Владимир Воронин читал, но тот документ, который мне слили, был идентичен финальному варианту. И я его прочитал, мы посовещались с журналистами и поняли, что нам грозит определенная катастрофа. <…> Это полностью меняется государственный строй страны, появляется какой-то сенат, двухпалатный парламент, но самое главное — право вето Приднестровья.

• Меморандум Козака — план решения приднестровского конфликта через федерализацию Молдавии. Проект был разработан в 2003 году первым заместителем руководителя администрации Президента России Дмитрием Козаком. Буквально в последний момент президент Молдовы Владимир Воронин в ночь с 24 на 25 ноября 2003 года отказался от подписания уже лично им парафированного соглашения, заявив, что оно даёт односторонние преимущества ПМР и имеет скрытую цель — признание независимости Приднестровья.

И, по-моему, 25 ноября должен был прилететь Путин, мы были в аэропорту, видели самолет Путина с его автомобилем, утром планировался визит президента РФ. И ночь была тревожная в ожидании того, что наша страна поменяется необратимо. Визит не состоялся, Владимир Воронин отказался подписывать уже парафированный документ, чем вызвал, по слухам из московских кабинетов, невероятную ярость Владимира Путина. Ну, собственно, когда приглашают президента России в небольшую страну бывшего советского пространства и за несколько часов отменяют визит, зная мстительный характер Путина, несложно представить последующую реакцию. Мы её тоже знаем — резкое охлаждение отношений с пророссийским президентом Ворониным. Последовало эмбарго и прочие все «прекрасные» события: давление на гастарбайтеров, невыносимая жизнь [для них] по всей России.

И вот 2005 год, и до Партии коммунистов, правящей в то время, наконец начало доходить, что при всём желании, при всей пророссийскости, при всех чмоках взасос с Кремлём дружить не получится. Потому что, либо ты будешь подчиненным на уровне плинтуса, либо ты не будешь никак. Тогда у нас началась европейская интеграция — такая, с коммунистическим душком. <…> Я наблюдал за планом действий. Он внедрялся, конечно, но, поскольку центр принятия решений был не в парламенте и не в правительстве, а исключительно в кабинете президента, все это выглядело через пень-колоду.

«Это люди честные и ведут страну в правильном направлении»

— 2009 год, смена власти, настоящие евроинтеграторы пришли к рулю страны, 4 партии: [Серафим] Урекян, [Влад] Филат, [Мариан] Лупу и [Михай] Гимпу. Вроде бы всё хорошо, но Владимир Воронин вновь спутал им все карты, уйдя в отставку. <…> И в кресло президента совершенно неожиданно попал спикер парламента Михай Гимпу, ну а из Михая Гимпу евроинтегратор, как из меня балерина. Начался цирк, с одной стороны, в кресле президента, а с другой стороны — воровство и контрабанда. На несколько лет это все затянулось, кража миллиарда, захваченное государство — и мы потеряли без малого 20 лет.

Сейчас мне хочется думать, что к власти пришли вменяемые люди и, несмотря на огромное количество довольно глупых или ошибочных действий, это люди честные и ведут страну в правильном направлении. По крайней мере, то уважение, которым пользуется Республика Молдова на международном уровне, совершенно беспрецедентно. Никогда за всю нашу историю независимости мы не видели таких отношений с США, с Германией, Францией, Италией, Великобританией, Румынией, со всеми нашими партнёрами основными. Мы пользуемся уважением, и Европа, возможно, под влиянием войны, развязанной Россией против Украины, готова принять Молдову в состав ЕС.

Кроме того, Святченко отметил, что референдумы в Молдове проваливаются, и лишь референдум, который проводил Плахотнюк в феврале 2019 года о возвращении всенародных выборов президента, совместив его с парламентскими выборами, преодолел необходимый порог голосов.

— Молдавские граждане на референдумы не ходят, так что это вполне логичная технология политическая — для того чтобы люди пришли на участки, их нужно чем-то туда привлечь. И самое популярное политическое упражнение нашей страны — это прямые президентские выборы.

«Мы уже давно евроинтегрировались»

Дмитрий Моруз, местный гражданский активист, рассуждает о том, что собой представляет евроинтеграция Молдовы.

— Мне кажется, об евроинтеграции надо говорить с нескольких точек зрения. <…> Есть совершенно технические вещи, которые касаются референдума, и я из общения с жителями понял, что у многих есть непонимание того, к каким последствиям может привести референдум. Референдум проводится для внесения в Конституцию поправки о евроинтеграции Республики Молдова как политическом векторе, как векторе экономического развития государства, как в принципе того, к чему мы стремимся. Это важно понимать, что последствия вот непосредственно референдума такие. То есть людей, которые говорят «а что будет после того, как я проголосую за референдум?», надо успокоить и сказать, что это этап, который мы должны пройти сегодня, он важный. Это все как бы такие юридическо-политические шаги, они важны, надо в них участвовать и надо за ними следить и разбираться.

Но есть и «популярная» евроинтеграция, которая касается того, как мы себя чувствуем в отношении Европы, стран Европы, что мы видим у нас населенном пункте, например, как это влияет на нашу повседневную жизнь. Тут у меня такое ощущение, что мы уже давно евроинтегрировались. <…> Мы когда даже получаем зарплату, мы ее конвертируем мысленно в евро, сравниваем: а сколько это по сравнению со средней зарплатой в Европе? Намнадо самим немножко себе признаться, когда мы ведём об этом дискуссии, что у нас есть небольшая двойственность нашей природы, нашего характера.

Вот мы недавно отмечали 33 года независимости Республики Молдова, и мы за эти годы отлично научились не то, что чувствовать себя независимым государством, мы начали себя хорошо чувствовать независимыми от государства. <…> И политики постарались, которые приходили, обещали одно, а делали другое, и история как бы поиграла с нами. И мы, к сожалению, не особо чувствуем последствия нашего выбора, но они есть. Мы можем взять просто город и посмотреть, как присутствие деловых отношений с Евросоюзом сказываются на качестве жизни в городе. Они очень сказываются, если бы мы не имели этих фондов, которые пока ещё скромные, то у нас не было бы почти всех проектов инфраструктуры городской: освещения, парки, реновация фонтанов и т.п. И затем я хочу сказать про практичные вещи — это экономика, малая экономика и движение между Молдовой и Евросоюзом. Каждый вечер из Кагула уезжают десятки машин, микроавтобусов с пассажирами [в Европу].

Я уже не говорю про дальнобойщиков, которые выстраиваются в очереди перед таможней, которая  доходит уже до города.  <…> Эти люди мучаются вообще-то, они стоят в очередях, они покупают там какой-то фастфуд, гробят себе здоровье. Пассажирские перевозки пытаются придумать какие то схемы, <…> посадить людей в легковую машину, перевезти через таможню, там пересадить их в микроавтобус. Люди мучаются, давайте скажем так, но люди [все равно] туда едут.

Моруз утверждает, что знает много примеров, когда граждане Молдовы отработали 10-15 лет в европейских странах, с которыми есть двустороннее соглашение, затем вернулись в Молдову и живут на европейские пенсии.

— Я хочу сделать вывод: популярно, или в народе, мы уже интегрировались, по большому счету.

«Есть, чему учиться, можно перенимать опыт»

Иван Святченко рассуждает о нарративах, которые часто можно встретить в информационном пространстве, о том, что нынешнее правительство не строит фабрики и заводы — не то что в СССР.

— Может быть, в Советском Союзе и строились фабрики, заводы, но что они выпускали? <…> Либо чего-то не было, либо стоило запредельных денег, либо не достать и стоять в очереди, либо это неэффективно.

Журналист поделился мнением, сможет ли Молдова самостоятельно построить «европейские стандарты».

— Давай посмотрим на то, как успешно мы строим 33 года нашу независимость. Все-таки через пень-колоду. [Нужен] хотя бы плюс-минус внятный ориентир, куда смотреть, у кого учиться. Я не могу сказать, что я большой путешественник, но я поездил по Европе. У них умнее. В лесу ты стоишь на какой-нибудь дорожке, и если ты вот так на 360 градусов обернёшься, ты увидишь — здесь был мозг. Здесь человек потрудился мозгом, сделал что угодно: поилку для дятлов, нормальную асфальтированную дорожку, знак «осторожно, олени», какую-нибудь скамеечку поставил. В пустом месте, в лесу — а был мозг. И это такой примитивнейший пример, а если идти дальше?

Мои любимые Нидерланды — страна [всего] на четверть больше по территории, чем Республика Молдова. Нидерланды — второй в мире экспортер сельхозпродукции. Они могут это делать, почему мы не можем? <…> Есть, чему учиться, можно перенимать опыт. И, более того, подавляющее большинство европейских наших партнеров готовы нам помогать, готовы нам оказать консультационные услуги и финансовую помощь. Вспомним повышение наших коммунальных [тарифов] — 5 млрд леев [на компенсации] в позапрошлом году и 3,5 млрд леев в прошлом году — нам помогли европейские налогоплательщики.

В ответ на это от пророссийски настроенных граждан можно было бы услышать, что Молдове просто нужно было договориться с Путиным о дешевом газе. Вот, что об этом думает Святченко.

— Очень сложно договариваться с людьми, которые начинают войну. Очень сложно дружить. Я за то, чтобы дружить со всеми. Я говорил про страны Центральной Азии, считаю, что с Центральной Азией нужно дружить. Но, выбирая между торговлей с Туркменистаном и Румынией, Молдове выгоднее торговать с Румынией по простой логической транспортной системе, потому что до Румынии из Кагула — 5 километров. И 5 тыс. км — до Туркменистана. Ну, наверное, бизнесу выгоднее перейти Прут и оказаться в пятисотмиллионном рынке, на котором платят в евро, который стабилен, где есть независимая судебная система. Собственно, молдавский экспорт доказывает, что торговать [с ними] и получается, и выгодно.

«Делать всё мы будем сами»

Дмитрий Моруз также отвечает на вопрос, может ли Молдова построить европейские стандарты самостоятельно.

— Так мы и будем сами. А кто будет развивать нашу Молдову? У кого-то есть такое ошибочное мнение, что вот есть несколько таких этапов ключевых: вот есть референдум, есть 2028 год, говорят там в новостях, есть 2030 г. как как год икс, когда мы можем стать членом ЕС. Так некоторые думают, что когда наступит 2030 год, то к нам прилетит такая большая летающая тарелка и приземлит нам на голову новую Молдову. Это иллюзия, и отчасти [она существует потому], что люди малоактивны, особенно в местной политике. Есть страшилки, как будто кому-то что-то навяжут. Нет, в вашем городе будут ваши советники и ваш мэр, который будет работать так, как вы ему скажете. Это очевидно, и эти вещи надо себе напоминать и повторять их.

Теперь, что нам даст евроинтеграция? Она лишит нас очень многих проблем, с которыми мы сегодня сталкиваемся. Она избавит нас от барьеров. Вот есть некоторые предприятия в Кагуле, которые экспортируют мебель в Европу, преимущественно в Румынию. У них пропадет куча макулатуры, этой бюрократии, растаможек. И тогда можно будет начать конкурировать, и работать, и получать, скажем так, деньги и доходы, исходя из выросших продаж, потому что экспортировать станет просто легче. Это очевидно, это тоже нужно помнить. Это тоже нужно говорить, что каждое такое устранение барьера создаёт 5-10 рабочих мест, и это 5-10 зарплат — 5-10 зарплат идут в магазины в наши, которые люди тратят. Такая простая местная экономика, о которой нужно помнить. Но делать всё мы будем сами.

nokta