Провал Кишинева в Гагаузии | Nokta Live TEXT

В эфире авторской программы Михаил Сиркели разбирает информационные и политические проблемы по гагаузскому направлению и анализирует, кто виноват в том, что они не решены, а лишь усугубились за тридцать лет существования автономии. Читайте текстовую версию этого выпуска.

Государство не справляется с вызовами на гагаузском направлении

— На этой неделе (эфир состоялся в пятницу, 22 ноября — прим. nokta) главной темой стали перестановки в правительстве. Все обсуждали, насколько удачны эти перестановки и позволят ли они повысить качество управления страной. Во всех этих дискуссиях нет одного важного, с моей точки зрения, элемента — насколько эффективно и хорошо правительство справляется с вызовами в так называемом гагаузском направлении.

Справедливости ради важно рассмотреть этот вопрос не только в контексте последних четырех лет нахождения Майи Санду и партии PAS у власти, но и в перспективе последних 30 лет. Понятно, что PAS не может нести ответственность за все 30 лет провалов Республики Молдова в гагаузском направлении, однако четыре года — это срок, который дает возможность понять, что правительство PAS и Майя Санду делали иначе и насколько их действия эффективны. 

Если говорить о всех 30 годах существования Гагаузии и насколько государство Республика Молдова справлялось с вызовами в гагаузском направлении, можно сказать, что справлялось и продолжает справляться плохо. Мы привыкли все это списывать на зомбированность и зашоренность гагаузов, на чрезмерную ориентированность гагаузов на Москву, продажность политических элит Гагаузии, что, с одной стороны, недалеко от истины. Но, с другой стороны, если проанализировать, что мог бы Кишинев сделать и чего не сделал или что делал, но не так, я прихожу к выводу, что было допущено очень много ошибок и не были предприняты самые необходимые и базовые меры, которые должны были быть приняты давным-давно. 

Самая большая проблема политики Кишинева в отношении Гагаузии — это то, что у Кишинева нет видения, как выстраивать государственную политику в Гагаузии и в отношении этой автономии. Сегодня мы имеем практически полностью закрытый пророссийский анклав на территории Молдовы, где из политического и информационного пространства полностью вытеснен Кишинев. И говоря «Кишинев», я говорю о политическом руководстве страны и центральных органах власти. 

Сегодня ситуация в Гагаузии дошла до того, что первый зам башкана заявляет, что Гагаузия не признает законно избранного президента республики Молдова и когда бы президент ни приехала в Гагаузию, ее будут встречать пикетами и кричать «вон из Гагаузии».

Ну и действительно: в этом году, чтобы попасть на церемонию открытия запуска строительства высоковольтной линии электропередач Исакча — Вулканешты — Кишинев, президенту Республики Молдова Майе Санду пришлось ехать окольными путями, чтобы не встречаться с группой проплаченных бабушек быстрого реагирования Шора во главе с теми же Ильей Узуном и Михаилом Влахом, советником башкана по СМИ.

Да, с одной стороны, мы можем сколько угодно говорить, что эти протесты не аутентичные, они проплачены Шором, а лидеры этих так называемых протестов куплены Шором, что чистая правда. Но это четко показывает, что политическое руководство страны не в полной мере контролирует ситуацию в Гагаузии, что ставит определенные вопросы относительно целостности страны. С одной стороны есть Приднестровье, которое является сепаратистским регионом и не контролируется официальными властями Кишинева. Но с другой стороны есть Гагаузия, которая и де юре, и де факто часть Республики Молдова и была реинтегрирована в 1994 году — но возникает вопрос, насколько Гагаузия была реинтегрирована, если президент страны не может спокойно и беспрепятственно передвигаться по автономии? 

Мы много раз говорили о том, почему в Гагаузии сложилось такое отношение к партии PAS и Майе Санду, но в этом выпуске я хотел бы поговорить о более общей картине и проанализировать, что стало причиной того, что 30 лет спустя мы задаемся вопросом, интегрирована ли Гагаузия в полной мере в Республику Молдова. Напомню, в этом году у нас юбилей: 23 декабря 2024 года будет отмечаться 30-летие со дня принятия Закона об особом правовом статусе Гагаузии. 

«Сами гагаузы не очень оценили идею самоуправления»

— Последние политические события показали, что у Гагаузии нет потенциала управлять этим особым правовым статусом. Я не утверждаю, что его не было никогда — проблески этого потенциала были на рубеже нулевых и 2010 годов, когда в Гагаузии была высокая политическая конкуренция и качество политических и управленческих кадров было намного выше, чем сейчас. Однако, по мере того как в Гагаузии стала активно развиваться электоральная и политическая коррупция с приходом Плахотнюка и усилением влияния России на автономию, качество гагаузских политиков и местных управленцев стало стремительно падать, и политическое пространство Гагаузии стало закрываться для новых и свежих идей и местных политиков. Иными словами, Гагаузия попала в жесткие и крепкие тиски Кремля и самостоятельно из них выбраться не сможет. 

Анализируя события последних 30 лет, я пришел к выводу, что, предоставляя гагаузам территориальную автономию, Кишинев не особо рассчитывал, что Гагаузия будет сама собой управлять. Учитывая, что в 1994 году в молдавской политике тон задавали выходцы из советской партийной школы, понятие широкой автономии и самоуправления там не очень приветствовались. Поэтому расчет, очевидно, был на то, что Кишинев будет контролировать Гагаузию, продвигая во власть в Гагаузской автономии своих людей, пусть выходцев из Гагаузской автономии, но лояльных Кишиневу. До определенного момента эта схема работала — и на выборах 1995, 1999 и 2002 года башканами становились те, кого продвигали партии, находящиеся у власти в Республике Молдова на тот момент.

В 1995 году башканом стал Георгий Табунщик при поддержке Аграрной партии, которая тогда управляла страной. Он, к слову, к тому моменту уже много лет жил в Кишиневе. Этот случай особо примечателен тем, что гагаузское сообщество в 1995 году после, казалось бы, тяжелой борьбы за гагаузскую государственность, которой кичились тогда и кичатся сейчас, выбрало не лидеров гагаузского движения за самоопределение, которые баллотировались от существовавших на тот момент местных политических партий (как, например, президент самопровозглашенной Гагаузской республики Степан Топал), а предпочло старого партийного номенклатурщика и ставленника Кишинева Табунщика. Насколько нам известно, Табунщик не был сторонником провозглашения Гагаузской республики и так называемого движения гагаузов за самоопределение. Это также говорит о том, что сами гагаузы не очень оценили идею самоуправления, а предпочли, чтобы по советской традиции руководство назначали в центре. 

В 1999 году башканом Гагаузии стал Дмитрий Кройтор при поддержке демпартии Думитру Дьякова, которая входила в правящую на тот момент коалицию. Кройтор к тому моменту тоже долгое время проживал в Кишиневе и строил карьеру в правительстве страны. В 2002 году башканом Гагаузии опять стал Георгий Табунщик, но уже при поддержке Партии коммунистов и Владимира Воронина.

Как Москва вытеснила Кишинев из политического пространства Гагаузии

— Эта схема продвижения, а фактически назначения Кишиневом башканов Гагаузии, работала бы, может быть, и до сих пор, но в Кишиневе не учли того, что в игру на определенном этапе может вступить более влиятельный игрок с большим влиянием на гагаузское сообщество и большими ресурсами. И этот более влиятельный игрок появился в 2006 году, когда башканом Гагаузии стал Михаил Формузал, первый башкан, которого продвигала Москва, а не Кишинев.

У Кишинева после этого еще оставалась возможность влиять на выборы в Народное собрание, но начиная с 2015 года Москва полностью вытеснила Кишинев из политического пространства Гагаузии. И сегодня уже практически невозможно представить себе ситуацию, когда в Гагаузии на должность примара или даже на должность советника примарии может быть избран человек, поддерживаемый Кишиневом. ПСРМ не в счет, за кандидатов-социалистов голосуют не потому, что они социалисты, а потому что агенты Кремля в молдавской политике. По сути, электоральный ресурс Шора и социалистов в Гагаузии и в Республике Молдова в целом, принадлежит не Шору и социалистам, а Кремлю. Уберите у Шора и социалистов поддержку Кремля — и от этих политических проектов останутся рожки да ножки.

Отсутствие политической конкуренции и доминирование Москвы в Гагаузии привело к неимоверной деградации политического класса Гагаузской автономии. В результате этой деградации в кресло башкана усадили Евгению Гуцул, а ее замами стали такие персонажи, как Виктор Петров и Илья Узун, которые самостоятельно, без огромных ресурсов Кремля, вряд ли наберут 50 голосов. 

Первым признаком того, что Гагаузия не до конца интегрирована в Республику Молдова в политическом и правовом плане и что по сути мало что изменилось по сравнению с ситуацией 1990 года, когда была самопровозглашена Гагаузская республика, были так называемые гагаузские референдумы 2014 года. В 1990 году Кишинев хотел суверенитета и независимости от Москвы, а Комрат хотел оставаться в составе Советского Союза, и на этом фоне была провозглашена так называемая Гагаузская республика. В 2014 году Кишинев начал активный процесс интеграции в Европейский союз и готовился к подписанию договора об Ассоциации, а в Комрате сказали, что Гагаузия не хочет европейской интеграции, а хочет интеграции в Таможенный союз, то есть оставаться ближе к Москве.

В 2022 году Кишинев солидаризировался с Киевом после начала полномасштабной российской агрессии против Украины, а Комрат солидаризировался с Москвой. Вся эта хронология показывает, что влияние Москвы на Гагаузию никогда не прекращалось. Оно немного ослабло во второй половине 90-х из-за экономических и политических проблем внутри России, но начало усиливаться по мере консолидации авторитарного путинского режима в России. 

Про отсутствие языковой политики

— Мог ли Кишинев ограничить влияние Москвы на Гагаузию и избежать ситуации, в которой оказалась Гагаузия сегодня? Наверное, мог, если бы у Кишинева в течении всех более чем 30 лет существования молдавского государства было бы какое-то видение и более-менее внятная политика в отношении Гагаузии. Ну, например, центральные власти Республики Молдова не смогли разработать и внедрить в Гагаузии языковую политику, направленную на языковую интеграцию гагаузского сообщества в молдавское общество. Например, из 46 школ в Гагаузии всего две с преподаванием на румынском языке — на 150 тысяч населения. Одна — в Комрате, а другая — в Вулканештах. И то, если посмотреть на историю создания этих двух школ, то видно, что они создавались не для того, чтобы повышать уровень знания румынского языка среди гагаузов, а для того, чтобы детям из румыноязычных семей из этих городов и близлежащих молдавских сел было, где учиться.

За 33 года существования Республики Молдова можно было бы все школы в Гагаузии перевести на румынский язык обучения, если бы была поставлена такая задача. Во всей Гагаузии нет ни одного садика с преподаванием на румынском языке. Преподавание румынского языка как отдельного предмета в русскоязычных школах не способствует повышению знания румынского языка в Гагаузии. И курсы по румынскому языку, которые Министерство образования инициировало в прошлом году, — все равно, что мертвому припарка, кардинально они не меняют ситуацию. 

Как незнание румынского языка среди гагаузов сказывается на ситуации в самой Гагаузии и на безопасности Республики Молдова? Это очень просто. Оставаясь русскоязычными и владея в большинстве своем только русским языком, гагаузское сообщество ориентируется на Россию в информационном, культурном, образовательном и политическом плане. Даже на ситуацию в Республике Молдова гагаузы смотрят с перспективы, которую им обрисовывает Москва через российские пропагандистские СМИ, через российских агентов влияния, российских политиков и российских селебрити — блогеров, певцов, актеров. Из-за того, что гагаузы не владеют румынским языком, властям Республики Молдова сложно коммуницировать с жителями Гагаузии.

Элементарно, когда президент страны, или премьер-министр, или любой министр выходят с пресс-конференцией или выпускают пресс-релиз на румынском языке, гагаузы не могут понять, что они сказали, потому что эта информация на румынском. Это звучит как абсурд, но это так. Власти Республики Молдова не в состоянии коммуницировать эффективно с целым регионом по той причине, что целый регион не знает государственного языка. А в Республике Молдова Гагаузия — не единственный такой регион, есть Тараклийский район, большая часть Бессарабского района и ряд регионов на севере Молдовы.

Это полнейший провал языковой политики государства Республика Молдова за все 33 года ее существования. И, наверное, даже слово «провал» здесь неуместно. Провалом это можно было бы назвать, если бы языковая политика была, а ее просто не было и нет. Сложно представить, чтобы какие-нибудь национальные меньшинства в России не понимали, что говорит Путин. Я не видел, чтобы обращение Путина специально переводили для бурятов или татар. Или, например, чтобы обращение Йоханниса специально переводили для венгров Румынии — все в Румынии владеют румынским. 

Про провал информационной политики

— Теперь что касается информационной и медийной политики Республики Молдова в Гагаузии. Со времен Советского Союза практически ничего не изменилось — мнение гагаузов о происходящем в мире и даже в Республике Молдова формируется российской пропагандой. Очень долгое время кишиневские власти в этом не видели проблемы. С недавних пор они ее все-таки увидели, но, к сожалению, не предпринимают эффективных действий, чтобы это прекратить.

Государство почему-то ничего не может сделать с местными кабельными сетями в Гагаузии, которые нелегально ретранслируют российские СМИ, которые запрещены в Республике Молдова. Например, если хотите посмотреть на Соловьева, Киселева и Скабееву, то вы можете просто приехать в Гагаузию, заселиться в любой отель или пойти в кафе в центре города, где нон-стоп вещают отборную, махровую российскую пропаганду напрямую из России. Вещают эту пропаганду местные кабельные сети, и делают они это нелегально. Фактически, они осуществляют незаконную экономическую деятельность.

Вместо того, чтобы прокуратура начала уголовное преследование руководителей и владельцев компаний, управляющих этими кабельными сетями, Совет по телевидению и радио им просто выписывает штрафы. Даже если это самый большой штраф, предусмотренный законодательством, вряд ли это напугает владельцев этих кабельных сетей, которые явно работают в интересах Кремля. А для Кремля, который тратит на покупку голосов в Молдове сотни миллионов долларов, не проблема найти 150 тысяч леев, чтобы покрыть этот штраф. Не говоря об общественной телерадиокомпании GRT, которая полностью захвачена группировкой Шора и содержится на деньги молдавских налогоплательщиков. В эфир GRT переселились все шоровские пропагандисты с каналов, которые закрыты Советом по телевидению и радио и Комиссией по чрезвычайным ситуациям. 

Могло ли молдавское государство изменить положение дел в Гагаузии в информационно-медийном плане? Думаю, да. Во-первых, государство должно быть более решительным в предотвращении незаконной деятельности по распространению российской пропаганды. Те же кабельные сети, которые надо было закрыть в 2014 году, вещают по сегодняшний день — незаконно. Деятельность GRT давно должна быть приостановлена. Этот вещатель стал проводником российской пропаганды и не выполняет своей основной функции — продвижения гагаузского языка и культуры, — а занимается разжиганием межнациональной ненависти и розни в Республике Молдова. Такую деятельность нужно прекращать, а не выписывать штрафы в 5 тысяч леев. 

Многие могут сказать: запрещать легко, а что людям смотреть, если нет альтернативы? За 30 лет эту альтернативу можно было бы создать. Если бы у государства была четкая, понятная и эффективная языковая политика и гагаузы знали бы румынский язык, то гагаузы могли бы тоже информироваться из румыноязычных СМИ, и в этом случае российская пропаганда не могла бы так легко отравлять сознание гагаузов. 

И даже в отсутствие эффективной языковой политики можно было бы бороться с российской пропагандой и предоставлять качественную альтернативу, продвигающую интересы Республики Молдова и информирующую жителей Гагаузии о происходящем в нашей стране сквозь призму национальных интересов Молдовы. Например, национальный телерадиовещатель Телерадио Молдова мог бы открыть отдельную радиостанцию и телевизионный канал для вещания на Гагаузию. Ну или, например, тот же национальный вещатель мог бы открыть еще один телевизионный канал для вещания на гагаузском языке. 

Про выборы в автономии

— Еще один очень важный вопрос — это организация и проведение выборов башкана и выборов в Народное собрание. Не знаю, почему, но кто-то в Кишиневе 30 лет назад решил, что выборы башкана и выборы в Народное собрание Гагаузии должны проходить не по Кодексу о выборах Республики Молдова, а по местным законам, принятым Народным собранием Гагаузии. Проводить эти выборы должна Центральная избирательная комиссия Гагаузии, а Кишинев не должен в эти выборы никак вмешиваться.

И у меня возникает вопрос: почему так решили? Республика Молдова, как субъект международного права и страна-участница различных международных соглашений и таких организаций как ОБСЕ и Совет Европы, в рамках этих соглашений обязуется обеспечивать проведение свободных и честных выборов на территории своей страны. Но как она может обеспечить проведение свободных и честных выборов башкана и Народного собрания, если центральные власти РМ никак не участвуют в разработке законов, регулирующих проведение этих выборов и никак не участвуют в их организации и проведении?

С каждыми выборами башкана и в Народное собрание я укрепляюсь в этом убеждении — эти выборы должны проходить на основании Избирательного кодекса Республики Молдова, и проводить их должна Центральная комиссия РМ, а не местный ЦИК, в который местные агенты Кремля назначают подконтрольных им представителей, которые только и занимаются тем, что закрывают глаза на фальсификации, подкуп голосов и манипуляции с выборами.

Кто-то может сказать, что это ограничение полномочий автономии, но я с этим не согласен, это никак не скажется на полномочиях Гагаузской автономии, это никак не скажется на способностях Гагаузии сохранять и развивать гагаузский язык и культуру, это никак не скажется на компетенции Гагаузии в области экономики, финансов и социальной сферы. Регулирование выборов башкана и в Народное собрание Центральной избирательной комиссией Республики Молдова обеспечит свободные и честные выборы и не допустит, чтобы подкупы голосов повлияли на исход выборов. 

Начиная с 2015 года мы наблюдаем, как масштаб фальсификаций и манипуляций на выборах башкана и в НСГ растет, а Кишинев почему-то никак не вмешивается в эти процессы — и я не понимаю, почему. Кишинев вместо того, чтобы перейти к решительным действиям и забрать эту компетенцию себе, чтобы обеспечить свободные и честные выборы в Гагаузии, пытался наладить сотрудничество с Центральной избирательной комиссией Гагаузии в надежде, что это повысит способность ЦИКа Гагаузии проводить свободные и честные выборы. Все это привело к тому, что Народное собрание, подконтрольное Кремлю, просто ликвидировало ЦИК Гагаузии, чтобы Центральной избирательной комиссии Республики Молдова больше не с кем было сотрудничать, чтобы ЦИК Молдовы никак не мог предотвратить подкуп голосов на выборах башкана и в Народное собрание. 

Про систему избрания депутатов

— Еще один момент, связанный с избирательной системой, состоит в том, что существующая система избрания депутатов Народного собрания очень порочна и чрезмерно способствует коррумпированию избирателей и коррумпированию местной политики. Выборы в Народное собрание проходят по мажоритарной системе в одномандатных избирательных округах (в каждом округе/населенном пункте выбирают депутатов не по списку партий, а по лицам — прим. nokta). Самый большой округ на выборах в Народное собрание насчитывает 5000 избирателей, самый маленький — несколько сотен.

Благодаря этой системе в Народное собрание проходят местные бароны с толстыми кошельками через различные формы коррумпирования избирателей. Пример — Дмитрий Константинов, председатель Народного собрания, который стал депутатом от маленького села Ферапонтьевка, которое не является его родным избирательным округом, где он набрал чуть больше 280 голосов. Или Илья Узун, нынешний замбашкана Гагаузии, который несколько раз становился депутатом Народного собрания от маленького избирательного округа Русская Киселия, набрав там чуть больше сотни голосов.

Я думаю, не нужно объяснять, что оба этих персонажа стали депутатами Народного собрания благодаря электоральной коррупции, а не благодаря тому, что они эти округа развивали или в этих округах их уважают. Эта избирательная система закрывает не только доступ молодым и качественным политикам в местную гагаузскую политику, но и мешает развитию местных политических партий. 

Мог ли Кишинев изменить эту порочную практику в Гагаузии? Конечно, мог. Для этого достаточно внести изменения в Закон об особом правовом статусе, а для этого нужен 61 голос в Парламенте. У PAS, как мы знаем, есть 63 мандата, которых достаточно для внесения изменений в закон об особом правовом статусе, и не только в вопросе изменений в избирательной системе, но и других моментах, которые давно устарели или создают серьезные проблемы в области безопасности Республики Молдова и создают условия Кремлю для использования Гагаузии против РМ и против интересов гагаузского сообщества. 

Кто-то может сказать: «Михаил, Кишинев не может внести эти изменения, не спросив Комрат, эти изменения нужно вносить в результате диалога». Но проблема в том, что в Гагаузии не с кем вести диалог. Люди, которые захватили власть в Народном собрании и Исполнительном комитете, не хотят перемен по двум причинам. Первая — они являются бенефициарами тех порочных практик, которые мы обозначили чуть выше, таких как избирательная система, подкуп избирателей и так далее. Вторая причина заключается в том, что они все зависят от денег и поддержки Москвы. Диалог с Кишиневом для них — это способ легитимизировать себя в глазах местного сообщества и международных структур, а не способ интегрировать Гагаузию в Молдову. 

Проблема в том, что у Кишинева в Гагаузии нет партнера для диалога. Люди, которые захватили власть в Гагаузии, с одной стороны, не способны вести диалог, с другой стороны, не могут быть партнерами для диалога, потому что по уши замазаны коррупцией Шора и Кремля. Садиться с этими людьми за стол переговоров и вести диалог — это все равно, что легитимизировать действия ОПГ Шора в Гагаузии и средства гибридной войны, которую Кремль ведет в Республике Молдовы. Сесть за стол переговоров со ставленниками Шора — это все равно что принять условия мафии и Кремля. 

«Вместо результатов — фоточки с первыми лицами страны»

— Еще один момент, который вызывает недоумение — это претензии к президенту страны и членам правительства, что они не уделяют внимание Гагаузии, не посещая ее. Этот нарратив особенно часто мы слышим от местных политиков. И это вызывает у меня определенный когнитивный диссонанс. С одной стороны, гагаузские политики кричат, что Кишинев не должен вмешиваться во внутренние дела Гагаузии, поскольку Гагаузия самодостаточная и самостоятельная, а с другой стороны, они кричат как маленькие дети и требуют к себе внимания.

Если Гагаузия такая самодостаточная, зачем ей дополнительное внимание Кишинева? Если она самодостаточная, она должна быть в состоянии самостоятельно справиться со своими проблемами. Визиты по нескольку раз в месяц, которые совершал Игорь Додон в бытность президента, ничего общего с диалогом не имели, это был инструмент по искусственному накачиванию рейтинга Ирины Влах на ровном месте. От этого зарабатывала только политическая фигура Ирины Влах, но не Гагаузия. Эти визиты нужны, потому что руководству Гагаузии нечего показать местному сообществу, и вместо конкретных результатов они хотят предъявить людям фоточки с первыми лицами страны. 

Что делал PAS?

— Все, что мы описали выше — это проблемы, которые возникли не вчера и не 4 года назад. Это все — результат последних 30 лет политики Кишинева в отношении Комрата. И главный вопрос, который я задаю в этом выпуске: а что насчет PAS? Делал ли PAS что-то иначе, чем предыдущие правительства?

Некоторые его подходы действительно отличались от подходов предыдущих правительств. Например, никто из PAS не встречается с шоровскими ставленниками в руководстве Гагаузии и не накачивает искусственно рейтинг местных политиков, как это делал Додон для Влах. Но если на поверхности видны какие-то отличные подходы, то фундаментально ничего не изменилось. Все без малого 4 года PAS пытался договориться с какими-то местными элитами здесь, несмотря на то, что эти местные элиты были просто недоговороспособными и держали PAS за идиотов. Когда PAS понял, что попытки договориться не приводят ни к чему хорошему, он просто оставил эту проблему в надежде, что она рассосется сама по себе. 

Я не призываю PAS решать вопрос с Гагаузией дубинками и давлением. Хотя, с другой стороны, в отношении Гагаузии нужны более решительные действия в области правосудия. И правосудие в данном случае должно работать не как инструмент устрашения, а как инструмент справедливости, потому что в гагаузской политике есть очень много людей, которые заслуживают наказания по закону.

К диалогу, как вы понимаете, я также не призываю, во-первых, потому что не с кем, во-вторых, потому что попытки вести диалог на равных с нынешними жуликами во власти Гагаузии выставляет PAS в очень дурном свете. У Кишинева по отношению к Комрату должен быть разработан институциональный подход. А для того, чтобы институциональный подход работал, нужно менять институциональные рамки. Главной институциональной рамкой отношений Кишинева и Комрата является Закон об особом правовом статусе. И рано или поздно эту институциональную рамку нужно будет менять и приводить ее в соответствие с национальными интересами Республики Молдова, — прежде всего, в области безопасности. Это нужно делать как можно скорее, потому что происходящее в Гагаузии становится проблемой не только Гагаузии и Молдовы, но и проблемой региональной безопасности. 

nokta live