«Это очень похоже на то, как идет процесс рекрутинга в экстремистские организации» — эксперт о новой финансовой схеме Шора

Аналитик Андрей Курэрару разъясняет, зачем Шору нужны новые «волонтёрские» контракты, как в Молдове и других странах зарубежные автократии используют НПО в качестве инструмента «мягкой силы» и что может предпринять правительство для борьбы с этим. Перед вами — текстовая версия интервью в эфире  «Цены свободы».

«Волонтёров» Шора легко радикализировать, потому что они не востребованы на легальном рынке труда

Согласно расследованию издания Deschide.MD, беглый олигарх Илан Шор пытается легализовать ввозимые из России в Молдову деньги путём заключения с «курьерами» договоров о волонтёрстве. Андрей Курэрару, эксперт в сфере безопасности сообщества WatchDog, комментирует в эфире nokta эту информацию.

— Тут очень интересная схема, очень похожа на то, как идет процесс рекрутинга в экстремистские организации. Людей не заставляют, но им предлагают подписывать какие-то контракты на очень хорошие суммы. Мы понимаем, что многие из этих людей потом отвозятся на разные мероприятия в Москву и не только. Там им предлагаются разные нарративы, связанные с историей. Вот мониторили недавно то, что у нас очень активно всех активистов левых в Москву как-то свозят. Они там становятся носителями этой идеологии.

В то же время понимаю, что вот эти суммы, которые они получают по данным контрактам, они не могут получить по своей специальности, работая в лекальном секторе где-то. В этом смысле очень интересно, что эти люди становятся зависимыми в случае дестабилизации, в случае протестов. Их очень просто потом радикализировать, потому что они понимают, что вне этой схемы содействия Шору они не совсем интересны какому-то законному работодателю.

Зачем нужны волонтёрские контракты

— Почему волонтерские контракты? Тут несколько аспектов. С юридической точки зрения интересно использовать эти контракты, потому что хотя бы формально они могут сказать, что это не заработок, а компенсация каких-то затрат. То есть не надо платить какие-то налоги, а мы знаем, что Шор — очень экономный человек. Плюс есть тот принцип, который очень часто Путин использует: повязать всех.

То есть если у тебя уже есть подписанный контракт, ты не можешь потом сказать: «ну я вот пошел на пару протестов — и всё». У тебя есть юридические отношения с этой организацией евразийской, у тебя есть какие-то обязанности, которые очень размыто прописаны так, чтобы можно было делать всё, что угодно. Хотя понятно, что они будут делать. Там прописано, что они будут помогать социальным проектам. А «социальные проекты» Шора — это, как правило, такая электоральная коррупция, которую он активно использует и в Гагаузии, и вне её.

[Для чего ещё] эти контракты? По-моему, это тоже такой пиар-ход хороший, потому что если человек увидит, что у него есть возможность получать 2000 долларов в месяц, он захочет пойти на эти пункты, куда они записываются, чтобы начинать, может, с меньших каких-то зарплат и повышать свой ранг внутри вот этой неправительственной организации. А контроль за неправительственными организациями намного ниже, чем за политическими партиями.

• Подробнее о схеме: Волонтёрство по контракту — новая схема Шора легализации ввезённых в Молдову денег

Про схему распределения активов между рядом НПО

— Тут тоже интересная функция, потому что, если бы у тебя этот же активист работал в политической партии, потом надо объяснить, откуда ты взял эти деньги, которые ты потратил на его зарплату и так далее. А в неправительственных организациях это будут какие-то там нетранспарентные гранты, пока наши налоговые службы до них дойдут, возможно, эту организацию ликвидируют и начнут работу другие.

Не надо забывать, например, что в той же Гагаузии работает центр — так называемый [Народный] антикризисный штаб «НАШ», который вот на днях говорил о том, что они тысячу тонн социальной помощи распределили жителям Гагаузии. Вот мне интересно, откуда эта помощь идет, как она прошла границу РМ, платились ли какие-то таможенные пошлины или нет. Но тут очень много схем, которые создают логистику для коррупционных схем на следующих выборах, а также логистику для потенциальных протестных действий.

Потому что, например, у того же Центра «НАШ» есть так называемые социальные транспортные службы, которые имеют возможность вот этих волонтеров потом свести в Кишинев. У другого НПО есть, например, те же волонтеры, а у третьего, возможно, появятся мегафоны, палатки и так далее.  Почему [это всё] распределено? Чтобы, если, например, закрывается одна из этих организаций и изымаются какие-то материалы, документы, техника, чтобы не попадали все под одну метлу и чтобы была возможность опять же нетранспарентно как-то эти активы из одной НПО в другую передавать.

«Это дает более или менее легитимную связь с Российской Федерацией»

Как рассказывает Курэрару, использование НПО давно тестируется пророссийскими силами в Молдове.

— Мы видели, например, что 9 мая все говорили, что «это не наша партия организует марш в центре Кишинева, это неправительственная организация господина Петровича». И если посмотреть опять же на тот список людей, которые пришли на празднование Дня России, там больше было представителей неправительственных организаций, разных союзов ветеранов и так далее, которые опять же используются для таких же схем. Не надо забывать, что у нас есть еще так называемый Культурный центр России, который в свое время тоже раздавал какие-то гранты непонятным организациям [через Россотрудничество].

Это дает такую более или менее легитимную связь с Российской Федерацией, потому что если партия не может быть спонсирована извне, то неправительственная организация легко может быть спонсирована извне. И любая лазейка, которая существует для Республики Молдова, будет использоваться. Например, есть такая неправительственная организация, которая используется для лобби в Европейском союзе. Например, проплаченные какие-то статьи в Euractiv, говорящие о том, что в Республике Молдова все очень плохо с юстицией, под подписью, например, бывшего судьи ЕСПЧ.

<…> Также мы можем говорить о том, что господин Платон очень активно использует базу НПО для этих процессов, которые он активно хочет делать для пенсионеров. Мы видим, что вот эта политическая борьба уже не обусловлена юридической формой партии. После практики того, что партии могут уйти, стать неконституционными, либо быть снятыми с выборов, многие люди, которые хотят влиять на политику, начали создавать эти НПО как такие запасные базы для того, чтобы, например, сохранить тех же волонтеров или какую-то экономическую базу, если партию ликвидируют или что-то [в этом роде].

Что должно сделать правительство

— Я думаю, самое простое, что может правительство сделать — это создать юридический режим, где люди, которые под европейскими или международными санкциями, не могут финансировать неправительственные организации в Республике Молдова. И когда есть финансирование любого НПО, главное, что должно быть — это транспарентность. [Например], у нас на сайте очень транспарентно показано, откуда берутся деньги. Более того, когда мы что-то организуем или публикуем, как правило, там опять же есть плашка, где мы говорим о том, откуда берутся деньги, какой это проект и так далее.

Самое интересное, что все эти мифы о Соросе [воспринимаются] со знаком минус, а вот НПО, которое связано с правительством РФ, <…> пропагандисты видят как норму и как то, что Республика Молдова, наоборот, должна поддерживать такие неправительственные организации. В теории они называются правительственные неправительственные организации, это так называемый «GONGO» (Government-organized non-governmental organization — прим. nokta).

<…> Использование их за рубежом — это классический вид, скажем так, soft power (мягкой силы — прим. nokta), который используют многие автократические страны. Мы знаем про институты Конфуция, например, которые использует Китай и которые во многих странах запрещены, потому что они используются и для того, чтобы рекрутировать, например, агентуру для китайской разведки. И вот то же Россотрудничество, которое опять же мягко, но влияет на политику в разных странах, особенно в СНГ.

Надо понимать, что все неправительственные организации в Республике Молдова, особенно более публичные, могут быть использованы как агенты для advocacy или для лобби, то есть для того, чтобы сделать более приемлемые какие-то позиции. В этом смысле нам нужно сделать так, чтобы те же подсанкционные беглые олигархи, чтобы правительства разных стран, которые, например, являются главными рисками для нашей национальной безопасности, не смогли через НПО влиять на политические процессы внутри Республики Молдова.

Про соцпомощь из России и позицию Приднестровья

Эксперт считает, что эта проблема в особенности актуальна в контексте недавних заявлений Шора о том, что «50 тысяч послов Евразии направляются в Молдову, чтобы донести до каждого гражданина, что такое ЕАЭС».

— Вот такие волонтерские контракты — первые ростки этого процесса, в котором либо граждане Российской Федерации, либо наша диаспора, которая по последним подсчетам была около 76 тыс. , смогут быть использованы. 50 тыс. — это большая часть вот этих людей, но опять же я не исключаю, что для него этими амбассадорами станут и те 25 тыс. человек, которые должны получить эти коррупционные деньги из Российской Федерации, плюс еще одна часть будет в Оргееве. Мы понимаем, что вот эту мзду в 100 долларов он хочет организовать и там.

Курэрару делится подробностями общения с представителями молдавского правительства о шоровской/кремлевской «соцподдержке» пенсионеров и бюджетников Гагаузии, которую, как изначально было объявлено, они должны были получать через карты «Мир», а в результате — посредством приложения «Промсвязьбанка» (подконтролен Минобороны РФ). По сведениям Андрея Курэрару, в Молдове работают над тем, чтобы ограничить любые транзакции, связанные с молдавскими номерами — то есть пользоваться приложением российского банка невозможно будет даже при помощи VPN.

Еще один из вариантов вывести эти деньги — физически из Приднестровья, где карты «Мир» работают. Однако Курэрару отмечает, что Приднестровье не особо стремится участвовать в этой схеме.

— Приднестровье взяло более прагматичную позицию и говорит о том, что внедряться в эти схемы — себе дороже, особенно имея в виду, что и так Республика Молдова идет на то, чтобы легализовать бизнес, внедрять его в белый бизнес, хотя бы поэтапно, для того чтобы идти к европейской интеграции. Не нужно еще и забывать о том, что в первые месяцы 2024 года 80% уже экспорта из Приднестровского региона ушли в Евросоюз. То есть их экономическая интеграция даже выше, чем в среднем по Республике Молдова.

nokta