«Важно не только мастерство художника, но и его взгляд на мир» — история художника из Гагаузии, который переехал в Канаду

Владимир Топал — художник из Гагаузии. В 90-е он активно боролся за создание автономии, а сейчас открывает в Канаде выставки, посвященные гагаузской культуре. Владимир успел пожить в Азербайджане, Турции и Англии, пока не эмигрировал в Торонто. Именно история жизни в разной среде сделала из него по-настоящему разностороннего художника, не привязанного к авторскому стилю. Почитайте эту историю.

«Мы на коленях часами слушали его рассказы про искусство»

Владимир Топал родился и вырос в Казаклии в 1967 году, там же и вырос. Страсть к рисованию проявилась с малых лет, а осознанно этому обучаться он решил вместе с другом Александром в школьные годы.

— Нам было по 12 лет. Я хорошо помню, мы в фойе школы обратили внимание на плакат в очень хорошем исполнении, довольно-таки большая работа — где-то метров 10 на 4 или 8 на 3. В то время [развешивали] у нас такие пропагандистские работы.  Мы спросили у уборщицы, кто исполнитель, и, к нашему удивлению, им оказался местный художник, который еще и в нашей школе работал — наверное, в должности какого-то канцелярского работника.  И она показала нам кабинет, мы пошли сразу же, постучались, и нам открыл молодой человек с такой особой прической. Мы рассказали, как нам понравилась его работа и что тоже рисуем и хотим научиться большему. Молодой человек улыбнулся нам в ответ и спросил, не хотим ли мы посетить его мастерскую дома. Ну, мы, конечно, согласились и в одно из воскресений пошли к нему домой.

Конечно, встреча была удивительная, звали этого человека Дмитрий Петров. Оказывается, он был мой дальний родственник со стороны бабушки. Ну и он показал нам свою комнату-студию, где он не только занимался декоративным оформлением, но и станковой живописью [и другими формами искусства]. Мы, конечно, абсолютно не знали, что такое станковая живопись, что такое декоративное искусство и т.д. — он нам это открыл. И самое удивительное — были там его скульптуры, свежие, выполненные на глине, и мы могли увидеть процесс их создания. Это каркас, обработка глины, станки и многие дополнительные инструменты, которых мы никогда в жизни не видели.

Это нас так заразило, что я помню, мы на коленях часами слушали его рассказы про искусство. И самое главное, что этот человек говорил нам про гагаузское искусство, и для нас это было как сказка — в советское время нам же никто не объяснял, что такое гагаузы, кто они такие. А искусство гагаузов — да ты что? Это вообще что-то такое невероятное. Он нам раскрыл глаза, что, оказывается, у нас есть искусство, оказывается, у нас есть свои поэты, писатели, которых мы абсолютно не знали. Нас же всех обобщали как советских граждан, а тут на тебе — оказывается, ты гагауз. 

Первая попытка поступления

Петров поделился планами, что хочет открыть в их школе класс дополнительного преподавания рисования — для этого нужно было набрать человек десять желающих. Воодушевленные этой идеей, Владимир и Александр на следующий же день убедили некоторых одноклассников записаться в этот класс и подготовили необходимые заявления. Класс был открыт — год обучения стоил 10 советских рублей.

— В то время это были большие деньги. Мы из колхозных семей, я таких денег никогда не видел и даже не понимал, что такое 10 рублей. Я попросил маму, и я не знаю, [откуда ей удалось их достать], но она дала мне эти 10 рублей, и я заплатил за учебу.

За год ученики многое узнали — и по окончании 8-летнего школьного образования, в 1984 г., они попробовали поступить в художественное училище им. Репина в Кишиневе. Оказалось, что подготовка была всё же недостаточна, Владимир и Александр не знали ещё много вещей: например, отсутствовала постановка натюрморта и работа акварельными красками. Вернувшись в село, они обратились с этой проблемой к своему учителю. Тот отчитал их за то, что они не предупредили о том, что им нужна подготовка для поступления, и объяснил, что года для этого мало. В тот момент то ли из-за его занятости, то ли из-за каких-то проблем, но класс рисования в школе уже не работал. Владимир с Александром стали посещать мастерскую Дмитрия Петрова, чтобы чему-то обучаться в частном порядке — на протяжении двух последующих лет.

— Он нас научил делать постановки, рисовать с гипсовых фигур (там их было много). Во всем он, спасибо ему, помогал. И вот после окончания средней школы я все уже решил, что должен поступать в училище с художественным образованием. Конечно, в то время я еще думал и гадал, как лучше быть, потому что считал, что в живописное отделение я не подтянусь, а вот на учителя рисования и черчения — это мне подходило.

Студенческие годы

Не успев подать документы сразу после окончания, Владимир отработал год слесарем в местном колхозе, а затем поступил в Чадыр-Лунгу на отделение художников-оформителей, но после года обучения его забрали в армию. Когда вернулся в 1988-м году, это отделение уже закрыли и Владимир продолжил обучаться в аналогичном комратском, которое открыл известный гагаузский художник Петр Влах.

В 90-е Владимир Топал активно участвовал в политической жизни Комрата, будучи одним из тех, кто добивался создания Гагаузской автономии. После окончания училища он поступил в Баку на преподавателя рисования и черчения, потому что готовился к тому, что Гагаузии понадобятся свои кадры.

— Год я учился в художественном училище имени Азимзаде, и в то время началась война между Азербайджаном и Арменией. Довольно-таки сильно эта война подействовала на учебу, потому что фактически обучение не шло. Такой был период становления независимости Азербайджана, потом военные действия в Баку были со стороны Советского Союза — многих там убило, потом армянские проблемы начались. И я решил, что надо уезжать, потому что видел — обстановка все хуже и хуже.

Затем у Владимира появилась возможность отучиться в Турции.

— Это был университет Мармара в Стамбуле. Хотя мой преподаватель был прекрасный и довольно известный художник Эргин Инан, нас поселили в европейской части города, и добираться в одну сторону приходилось часа два с половиной: сначала автобусы, потом корабль, потом еще автобусы… Поэтому я попросил, чтобы меня перевели в Университет искусств имени Мимара Синана, и я заканчивал обучение в студии Неше Эрдок, очень известной турецкой художницы. Там же, в Турции, были и мои первые персональные выставки: одна в Стамбуле, а другая в Анкаре.

В 1996-м Владимир, желая приобщиться к европейскому искусству, попробовал поступить на учебу в Лондоне. Однако осознал, что не потянет финансово – и решил там просто пожить: проверить свои возможности, походить по музеям. Он работал уличным художником, и этих денег хватало на довольно комфортную жизнь. Там он встретил будущую жену (канадка русско-азербайджанского происхождения), и в 98-м принял решение эмигрировать в Канаду, чтобы жить вместе с ней.

«Художник, который хочет жить на свои картины, должен постоянно работать с галереями»

— Конечно, первые годы трудно было. Потому что надо организовать жизнь, новая страна, новые законы, совсем другой менталитет, совсем другое мышление и, конечно же, новая семья. У нее был бизнес, я вложил тоже свои деньги, и мы его расширили. И после мы заключили согласие, что после достижения определенной финансовой независимости мы будем заниматься каждый своим делом.

После продажи бизнесов, с 2003 года, Владимир начал работать декоратором интерьеров — как объясняет, отличие от дизайнера интерьеров в том, что дизайнеры могут еще и ломать стены внутри жилья или что-то строить, а декораторы — только, собственно, декоративно оформлять. Помимо этого, он работал художником и начал активно участвовать в выставках. Сначала в групповых, а затем — стал открывать и персональные.

— В том же 2003 году у меня была первая персональная выставка в Торонто. Работ было где-то 30. Затем была еще одна в 2005 году, и в 2006 году я уже открываю выставку в Берлине. Я многое узнал, как все-таки на Западе построен этот бизнес и какое большое значение имеет продажа картин для жизни художника. С галереей ты должен заключить какой-то контракт, чтобы стать художником галереи. Когда ты становишься художником галереи, ты платишь определенные месячные взносы и это дает тебе право один раз в год выставить свои работы бесплатно. А еще они постоянно работают как кураторы, помогая тебе продать твои картины — они берут определенные 20-30 процентов, ну или другую сумму, все зависит от контракта, потому что с разными художниками галерея заключает разные контракты.

И вот самое главное — быть художником галереи, выставляться постоянно. Вот именно благодаря таким галереям и хорошим кураторам художник и создает себе имя и может жить на продажу своих картин. Кроме того, ты ещё заключаешь контракты с другими галереями, которые не считают тебя «своим» художником, а вы договариваетесь, что, допустим, они дают 50% от продажи. И, например, если здесь что-то не продалось, то, может, там продалось. Поэтому художники стараются выставлять свою работу не только в одной галерее, а в нескольких. Маленьких, больших. Иногда даже уходят в глубинку, в какой-нибудь маленький город. Художник, который хочет жить на свои картины, должен постоянно работать с галереями.

Про жизнь художника в Канаде и Европе

— Вот это очень важно — возможность жить именно благодаря своим картинам, а не заниматься еще и другой работой. Когда ничего не получается, среда вынуждает тебя работать в другом месте, зарабатывать и поддерживать себя в сфере искусства. Это трудно, и, как я понял, в Канаде такое практикуется больше, чем в Европе, потому что в Европе все-таки сложилось годами [другое] отношение к художникам, что художники — это люди, которые могут принести определенную прибыль.

Владимир отмечает, что многие потому и приезжают в европейские страны, чтобы посмотреть на европейское искусство, выставленное в музеях, это популярное направление для туризма — поэтому именно в Европе есть множество всяческих грантов для художников. В то время как в Канаде, достаточно молодой стране, эта сфера развита еще не очень хорошо и получить канадские гранты достаточно сложно. 

— Поэтому в Канаде многие художники, процентов 80 или 90, делают ещё и какую-то другую работу, чтобы обеспечить себе жизнь. Я 30% от своего заработка зарабатываю на другой работе, которая связана с декорацией, с какими-то эскизами. В основном комиссионные работы (то есть, выполненные на заказ). Недавно у меня была персональная выставка в Торонто, я продал три работы. В ноябре там же будет еще одна, а в следующем году — в Турции, я вот заключил договор с галереей. То есть сейчас я больше сосредоточился на таких вот выставках-продажах и комиссионных работах.

«Художник должен не только рисовать, но и думать»

Владимир Топал говорит, что ценит выбранный путь за свободу, а в художниках ценит не только своеобразие и стиль, но и личное отношение к различным темам.

— Важно не только мастерство художника, но и его взгляд на мир. Я считаю, что художник должен не только рисовать, но и думать, и заботиться о том, чтобы общество развивалось. Мы должны быть частью общества. Моя тематика очень понравилась [публике], когда я сделал первую выставку в Стамбуле, связанную с сохранением стамбульских старых деревянных домов. Я специально выбрал тушь и перо, потому что только тушь и перо могли передать их красоту. Это дома, которые строились в Турции еще с византийских времен. Тогда мэром Стамбула был Реджеп Эрдоган, он сейчас президент Турции, и он непосредственно был на выставке и купил у меня одну работу. И эта выставка была довольно-таки успешной.

Еще одна важная тема в творчестве Владимира — гагаузское искусство. Например, в декабре прошлого года в Торонто у него была выставка, посвященная гагаузским сусакам (это особый вид тыквы, как ее называют, «посудная» или «бутылочная», из нее делают сосуды и выжигают на ней).

— Петр Влах декорировал эти сусаки, он выжигал их. И когда я делал эту выставку, для меня была цель распространить работы мастера, чтобы как-нибудь заинтересовать людей, и особенно в Гагузии, чтобы они продолжили это искусство. Хотя мастер Петр Влах написал об этом книгу, но он там не раскрыл, как надо правильно готовить сусаки для обработки, как надо декорировать.

И вот эта выставка — это больше знакомство публики с этим искусством, но основная цель — сделать так, чтобы сусак ассоциировался с гагаузским народом. Как, например, мэрцишор ассоциируется с Молдовой или матрешка с Россией. Я хочу, чтобы, когда ты будешь брать сусак, ты понимал, что это подарок от Гагаузии, и это искусство относится именно к гагаузскому народу. Скоро выйдет каталог со всеми работами с этой выставки — там было около 35 работ, и все эти 35 работ будут в каталоге с пояснением, почему я это сделал, для чего это сделал и как [оформлять сусаки].

«Гагаузский период называют одним из самых успешных в моем творчестве»

— Гагаузскую тематику я очень сильно поднял — именно связанную с традициями, с религией. Я работал в ней в основном с 2003 по 2006 год, и гагаузский период художники называют одним из самых успешных в моем творчестве. И вот в 2023 я снова вернулся к этой тематике. А в 2024 у меня были онтарийские пейзажи.

Пейзажи канадской провинции Онтарио также стали одной из излюбленных тем для Владимира Топала.

— В последнее время обратил внимание, что я люблю онтарийские пейзажи, они чем-то напоминают молдавские наши. Они особенные, там земля здоровая, там деревья красивые, могучие, сильные. И я всегда любил выходить из Торонто и рисовать именно пейзажи. За Торонто есть зеленая зона, которую стараются оставить именно в таком виде и где запрещается строить дома.  Половина — это дикие леса, а половина — фермы. И вот в последнее время некоторые бизнесмены, корпорации, которые строят дома в Торонто, решили как-то закупить эти земли, чтобы строить там дома. И, конечно, эта афера не прошла. И я последнюю выставку посвятил именно этому.  

Про стиль

Согласно своей философии, Владимир Топал не стремится к созданию ярко выраженного и узнаваемого авторского стиля. В этом смысле стремление добиться наилучшего результата он ставит выше, чем эго художника.

— Большинство художников стараются найти какой-нибудь стиль и в этом стиле продолжать работать. Я же стараюсь изменять стиль, потому что в том стиле, в котором я работаю при выполнении пейзажей, я категорически не смогу показать гагаузскую тематику. На то, что у меня очень большое разнообразие, наверное, повлияла [история моей жизни]. Сначала я вырос в Советском Союзе, служил в Германии, потом жил в Турции, потом в Англии, а из Англии уехал в Канаду. Везде разная среда. И вот это все изменило мое отношение именно к написанию картин. Я многогранный, в каждом жанре я использую определенную технику. И я делаю это сознательно, мне это нравится. Я считаю, что именно эта техника лучше всего передаст мою идею. Для меня самое важное — раскрытие тематики, а не своего «я» в этой тематике.

Про любовь работы на природе

В последнее время Владимир всё больше любит работать на природе.

— Я беру все необходимое, мольберт за спину и выхожу на природу. И я действительно, рисуя природу, получаю огромное удовольствие. Потому что когда работаешь над композицией, то в основном это идеи, это мысли, это головные боли. Иногда тебе хочется что-то раскрыть, но ты не можешь это раскрыть. Для того, чтобы писать какую-то тематику, надо ее знать, надо о ней читать. Иногда, например, для раскрытия какой-нибудь гагаузской тематики, ты должен читать что-нибудь гагаузское, ты не можешь просто так взять и что-то бахнуть туда, фундамент какой-то должен быть для того, чтобы создать картину.

А так я получаю удовольствие, конечно, от «алла прима» (от итал. «в один присест» — прим. редакции). Это пейзажи. Я вот выхожу, беру свой мольберт, сажусь в машину, еду по дороге, смотрю, наблюдаю. Опа, мне понравилась вот эта часть. Я прямо там остановился, посмотрел по сторонам: никому не мешаю? Нет, никому не мешаю. Выставил свой этюдник — и могу так работать по 8-10 часов без отдыха. Я стараюсь закончить пейзаж именно [в этот день]. Но если не получается, то я всегда записываю, какой день (солнечный или нет, например), пишу, в каком часу я там был, чтобы радиус солнца был таким же.

Есть очень известный музей в Торонто, McMichael Canadian Art Collection, и я участвовал в соревнованиях пейзажистов. Из 250 там выбрали 15 работ и выставили именно в музее. И моя одна работа тоже была выставлена там, это был 2017 год.

«Чем больше узнаешь про Канаду и людей, тем больше нравится тебе Канада»

Когда Владимир только переехал в Канаду, первое время он испытывал сожаление от своего решения — больше всего угнетала мысль о том, что она находится очень далеко от родины, за океаном, и не получится часто приезжать. Непривычен был и менталитет. Но постепенно, живя и работая, знакомясь с обществом, устройством страны, узнавая ее историю, вовлекаясь в политическое поле и наблюдая за ее развитием — Владимир проникся к своему новому дому.

— Чем больше узнаешь про Канаду и про ее людей, тем больше нравится тебе Канада. По объему это вторая страна после РФ, и все провинции отличаются друг от друга и вполне друг от друга независимы. Например, если поедешь в Квебек, ты должен знать французский язык. Ну, будут говорить с тобой ради уважения и на английском, но будут [мотивировать тебя] выучить французский. Онтарио, где я живу, очень зеленая провинция. Люди заботятся о природе, фермеры очень заботятся о земле. У них нет такого, чтобы насиловать землю, как у нас в Молдове — в том плане, чтобы постоянно собирать урожай с этого поля. Они в определенный год ничего не сеют, чтобы поле заросло бурьяном, чтобы поле отдыхало. У них вот такая тенденция.

Последние годы Торонто очень быстро развился. В данное время это больше трех миллионов жителей. Очень много парков, дороги очень широкие. В центре Торонто можно найти как многоэтажный дом, так и одноэтажный. И вообще одноэтажных в Торонто больше, чем многоэтажных. Торонто — богатый город, и из него налоги идут по всему Онтарио. То есть если ты поедешь на край Онтарио, в какой-то маленький городочек, где живут тысяча человек, там тоже будут дороги и точно такого же качества, как и в Торонто. Они знают прекрасно, что маленький городок где-то вдалеке от Торонто не сможет построить дороги [самостоятельно]. Поэтому там правильно распределяют финансы. И ты не чувствуешь никакой разницы.

Например, в Молдове ты выехал из Кишинева, поехал в Чимишлию и оказался в грязи. В Канаде такого нет. У них что в Торонто, что в маленьком городе — везде есть условия, везде есть забота о людях. Например, что мне нравится в последнее время в Торонто, везде есть библиотеки, везде есть парки, везде есть бассейны для людей, везде есть спортивные залы. Да, за определенную плату, но это очень маленькая плата.

Про этническое многообразие

— 60% жителей Торонто — это иммигранты. Поэтому это очень разнообразный город. Есть локации, где, например, живут в основном китайцы, или индийцы, или русскоязычные, или украинцы, или поляки.

Как рассказывает Владимир, молдавская диаспора в основном живет в Квебеке, потому что французский язык находится в одной языковой группе с румынским и дается им легче. В целом одним из главных показателей наличия большой диаспоры в городе Владимир называет тематические магазины — если, например, видишь в Торонто магазины с румынской продукцией, значит, в Торонто живет румынская диаспора. И чем больше таких магазинов — тем она внушительнее. Больше всего в Канаде проживает британцев, итальянцев и украинцев — последних около миллиона.

Этническое многообразие Канады и тактичность ее жителей очень повлияла на Владимира.

—  Отсутствие жестокости, эта вежливость учит тебя ценить людей, другие национальности. Потому что рядом с тобой может жить вьетнамец, а через дом — индиец. И ты должен с ними мирно жить, несмотря на разные менталитеты.

«Молдова — это единственная страна, которая дала гагаузам автономию»

— Я никогда не отказывался от молдавского гражданства, потому что я один из тех, кто строил автономию. Мы делали ее с идеей, что должна развиваться гагаузская культура и идентичность, и я считаю, что она должна развиваться вместе с Молдовой. Потому что Молдова в историческом контексте — это единственная страна, которая дала гагаузам автономию. За это надо благодарить и что-то надо отдавать, должна быть какая-то ответственность у гагаузов перед Молдовой. Потому что гагаузы жили в Османской империи, гагаузы жили в Российской империи, в Румынском королевстве, в Советском Союзе. Но за все эти периоды все-таки гагаузы получили свою автономию именно при Молдове. За это мы должны быть благодарны этой стране, жить вместе, уважать друг друга, изучать языки друг друга.

И мы должны быть вместе с Молдовой, если Молдова приняла очень правильное решение жить вместе с европейской семьей. Европейский союз не только поможет финансово, но и поможет избавиться от кумовства, протекции, взяток и прочих плохих тенденций, которые образовались в Молдове после развала Советского Союза, потому что после развала Советского Союза в Молдове осталась коммунистическая номенклатура управления, которая делала много ошибок.  И криминал был, и взятки были, и коррупция была страшная. И я считаю, что после Снегура действительно нормальный президент — это только Майя Санду. Все президенты, которые были между Снегуром и Санду — взяточники и преступники, или те, кто не знает, почему они у власти.  

«Я гагауз — и горжусь этим»

— Я не выбирал быть гагаузом, мои родители — гагаузы. Но я гагауз — и горжусь этим. Я люблю свой язык, я пишу на своем языке, я читаю на своем языке, я думаю на своем языке, я даже издал вместе с Научным центром имени Маруневич словарь для учителей рисования, чтобы они пользовались им для изучения и преподавания рисования на гагаузском языке.

Владимир приезжает в Молдову и Гагаузию, в частности, настолько часто, насколько может — и живет здесь периодами, по несколько месяцев. Он рассказал, что закончил строительство дома в родной Казаклии и еще построил здание, в котором хотел бы открыть художественную школу. В это Владимир сильно вложился, есть еще ряд работ, которых требует здание, и художник надеется найти какие-нибудь гранты, которые помогут покрыть расходы.

«Мы кровью не получали эту землю, поэтому народ у нас привык, что кто-то за них решает»

— Если Молдова будет в Евросоюзе, то я стопроцентно буду здесь жить, — заявляет художник.

Свою старость Владимир видит в Молдове, но признается, что не захочет сюда возвращаться, если Молдова свернет с пути евроинтеграции, потому что тогда для нее не будет никакого развития.

— Мне трудно будет жить в этой стране, потому что, к сожалению, у нас не хватает сильных руководителей, хотя страна маленькая, но народ не подготовлен, чтобы создать самостоятельное общество. Нет у нас фундамента для создания таких условий, как голландцы, бельгийцы создали. Потому что Бельгия, Голландия — это тысячи лет развития и мучений этих народов. А мы получили страну благодаря распаду Советского Союза, мы кровью не получали эту землю, поэтому народ у нас привык, что кто-то за них решает.  

И вот тенденция у нас, религиозность очень быстро набирает здесь темпы. Это влияет на менталитет людей, уменьшается образование. Я вижу, что образованность людей все меньше и меньше и в Гагаузии, и в Молдове. Можно чувствовать это в общении. Это очень плохо. Это говорит о том, что школы плохие, нет развития. Чувствуется, что качество индивидуума в Молдове падает.

Мне обидно, что большинство граждан Гагаузии не поддерживают курс развития Европейского союза. Только так Молдова сможет себя сохранить как страну. Я обязательно буду участвовать в выборах и в референдуме. Гагаузия вместе с Молдовой должны быть в этой здоровой семье, где работают законы, где ценится личность, где развивается общество.

Фото из личного архива Владимира Топала.

Читайте также:

• «При всех бомбёжках в Одессе я себя чувствую спокойнее, чем в Комрате» — история дизайнера из Гагаузии, живущего в Украине
• «Почему я так политизирована? Намного больше вреда от тех, кто ничем не интересуется» — история активистки из Гагаузии
• «Я хочу просто хороших изменений» — как мать троих детей из Казаклии стала активисткой и советницей
• «Гагаузии не нужны талантливые люди, Гагаузии нужны люди, которые молчат» — молодой артист о жизни в автономии
• «По своей сути гагаузы очень даже любят демократию» — бывший ведущий GRT о проблемах автономии и своем переезде в Португалию

Больше историй уроженцев Гагаузии см. здесь.

nokta